Владимир Колганов - Вообрази свой мир! Из жизни гениев и психов

«Более всего угнетает меня безобразные мучительные воспоминания последних двух лет. Господи, как извращает человека болезнь! Чего я только не наделал в своём безумстве. Хотя и существует мнение, что человек с больным мозгом не ответствен за свои поступки, но я по себе вижу, что это не так».

Казалось бы, больного человека трудно в чём-то обвинять, но несомненно, что в минуты просветления Гаршин чувствовал, будто стал обузой для родных. Проблема ещё и в том, что, находясь в неадекватном состоянии, он не мог писать, и потому единственным спасением стал бы уход из жизни. И вот однажды он вышел из своей квартиры и бросился в лестничный пролёт. Судя по всему, причина самоубийства в том, что из-за болезни он уже не мог жить в том мире, который попытался создать своим пером, а другой мир его нисколько не устраивал. В отличие от Льва Толстого, у Всеволода Гаршина не было сил бороться за его переустройство.

Фридрих Ницше тоже не преуспел в этой борьбе, но вот что удивительно: как смог человек, страдающий сильнейшими головными болями, критически переосмыслить то, что происходит в мире, и своими философскими идеями хотя бы попытаться что-то изменить? Возможно, в этом помогли опиаты, которые он принимал, – тогда не стоит удивляться его работоспособности и обилию выдвинутых им метафизических идей, положенных в основу философских произведений. Сам он описывал это время следующим образом:

«Среди пытки трёхдневных непрерывных головных болей, сопровождавшихся мучительной рвотой со слизью, я обладал ясностью диалектика par exellence, очень хладнокровно размышлял о вещах, для которых в более здоровых условиях не нашёл бы в себе достаточно утончённости и спокойствия».

Выходит так, что лишь болезнь заставила Ницше задуматься о том, как несовершенен этот мир, как слаб человек, вынужденный жить по законам общепринятой морали и навязываемых ему духовных ценностей. Вот что он писал в книге «Утренняя заря, или мысли о моральных предрассудках»:

«Вопрос о добре и зле разрешался до сих пор самым неудовлетворительным образом: решать его было слишком опасное дело. Привычка, доброе имя, ад не позволяли быть беспристрастным: в присутствии морали нельзя мыслить, ещё менее можно говорить: здесь должно – повиноваться».

Ницше считал способность преодолеть себя и свои болезни, превратив страдание в силу, признаком «высших натур», но так и не преуспел ни в борьбе с болезнью, ни в попытках заставить людей взять за основу его собственное понимание духовных ценностей.

Для Франца Кафки литературное творчество стало способом спастись от опостылевшей реальности – от «любящих родителей», от принуждения, на котором основано существование любого государства, от подруг, в общении с которыми он так и не обрёл душевного покоя. Своё критическое отношение к этому миру он выразил в своих произведениях, но в результате создал нечто, захватившее его в свои объятья, из которых он вырваться не смог. Вот строки из его «Дневников»:

«Я не могу спать. Только видения, никакого сна. Странная неустойчивость всего моего внутреннего существа. Чудовищный мир, который я ношу в голове. Как мне от него освободиться и освободить его, не разрушив?»

Попытки в одиночку переустроить мир, направив людей на путь истинный, не доводят до добра. Вот и Жан-Жак Руссо в результате конфликта с властью после выхода в свет его книги «Эмиль, или О воспитании» стал ощущать себя одиноким воином, противостоящим невежественной толпе. Ему всюду мерещились заговоры, ему казалось, что коллеги и друзья что-то злоумышляют против него либо подозревают в совершении мерзких поступков. Увы, образование и интеллект не гарантируют защиты от психических расстройств, особенно если этому способствуют определённые черты характера.

Среди тех, кто пытается если не переустроить мир, то хотя бы разобраться в том, как устроена его материальная основа, особое место принадлежит физикам. Человечество должно снять шляпу перед Исааком Ньютоном и основателями квантовой механики. Но какие же муки пришлось испытать первопроходцам в попытке доказать собственную правоту! К счастью, рациональный ум редко подвержен психическим заболеваниям – он в состоянии разобраться в том, что происходит с ним, и избежать печального конца. Однако бывают исключения из правила.

Американский математик Джон Форбс Нэш-младший, закончив Принстонский университет, увлёкся теорией игр, дифференциальной геометрией и уравнениями в частных производных, сделав немалый вклад в развитие математики. Но к тридцати годам у Нэша начали проявляться признаки психического заболевания – судя по всему, его мозг не выдержал непомерной нагрузки. Нэш провёл несколько лет в психиатрических больницах, проходя лечение от параноидной шизофрении, и только через десять лет его состояние стало постепенно улучшаться вопреки предсказаниям лечащих врачей. Как ни странно, Нэшу помогло возвращение к занятию математикой – он вырвался из замкнутого круга мыслей о своей болезни, о семейных проблемах и занялся любимым делом. В середине 1980-х годов Нэш вернулся к полноценной работе, а в 1994 году стал лауреатом Нобелевской премии по экономике – её присудили ему и двум экономистам «за анализ равновесия в теории некооперативных игр».