Владимир Колганов - Диалоги, которых не было

В качестве пролога к основной части повествования расскажу об одном удивительном застолье. Есть такой блогер в интернете – Николай Солодовников. Не знаю, претендует ли он на лавры мэтра Познера, однако адрес его блога расшифровывается как «ещё не Познер» – https://eshenepozner.ru/episodes/razgovorkotorogonebylo. Гостей он приглашает интересных, темы бесед тоже впечатляют, однако трудно уловить отличие от того, чем регулярно нас потчуют федеральные телеканалы. Ну вот изложили гости всем известные факты, известные хотя бы людям образованным, обсудили, порадовались чему-то, чем-то огорчились, а разговор так и закончился практически ничем. Кто-то скажет: нудно и тоскливо, ну а как иначе, если речь идёт о сопоставлении, к примеру, искусства эпохи Ренессанса с тем, во что оно превращается сейчас? Поэтому иногда и возникает ощущение, будто никакого разговора вовсе не было.

Но вот на излёте пандемии пришла блогеру в голову гениальная идея: а что если обсуждение животрепещущих проблем культуры провести за рюмкой водки? В принципе, дело привычное, я и сам участвовал в подобных посиделках, но тут ведь всё как бы выносится на суд просвещённой публики! Вопрос не в том, есть ли что «выносить», а в том, насколько значимо мнение слегка подвыпивших людей. И не захочется ли им всё заново переиграть, например, за чашкой чая? Да нет, вроде бы таких поползновений не было.

Итак, 25 июня 2021 года в гости к Солодовникову пришли киновед Наум Клейман, театральный художник Дмитрий Крымов, художник-мультипликатор Юрий Норштейн и кинорежиссёр Андрей Звягинцев. Далее попытаюсь кратко изложить впечатления от этого «междусобойчика», который продолжался без малого три часа.

Главный вопрос бытия, с которого и начали: что будем пить? Сошлись на том, что трое будут пить водку, Крымов – исключительно виски, и только Наум Клейман оказался «ренегатом», поскольку предпочёл красное вино. Любопытно, какие гениальные мысли придут в их светлые головы после третьей рюмки?

Для начала лёгкий фуршет, затем восторги по поводу книги, которую Звягинцев им подарил – там то ли кадры из его фильмов, то ли что ещё… В общем, разглядеть не удалось. Далее – опять восторги, это Норштейн восхищается мастерством Ивана Крамского: «Одним росчерком кисти написал и руку, и сигару!». Да как такое может быть? Впрочем, это же Крамской! И ещё: «Это лицо, просто вот так… А там абсолютно безмолвный крик!» Лица не припомню, однако впечатляет!

Наконец-то, действо началось – словно бы занавес раздвинули. И вот сидят пятеро за столом, вспоминают комические эпизоды из театральной жизни, выпивают, хохочут, закусывают… Солодовников признаётся в любви Норштейну и всем остальным, пытаясь объяснить, почему выбрал столь необычный формат для разговора о культуре. Сказал бы просто: захотелось выпить в хорошей компании. А потом, после двусмысленной фразы Звягинцева «похоже, мы уже чокнулись», вдруг Крымов говорит: «О, господи!» К чему бы это? Если речь идёт о том, что разговором влеклись, дважды повторив ритуал, обязательный при любом застолье, за исключением поминок по усопшему, тогда даже не стоит обращать внимания на подобную оплошность. Но что если у кинорежиссёра вырвалось, помимо его воли, некое откровение с намёком на весьма прискорбные последствия? Тут возможны варианты: то ли вынужденное затворничество во время пандемии так подействовало, то ли это побочный эффект от вакцинации, то ли произошло то самое, о чём не пристало рассуждать даже на страницах книги, поскольку трудно самому себе признаться в том, что очевидно: мир катится в тартарары, а вместе с ним искусство и культура. Впрочем, это не более, чем одна из версий происшедшего.

Но вот пришёл черёд «домашней заготовки» – Солодовников зачитывает длиннейшую цитату из книги Василия Розанова, посвящённой путешествию в Италию:

«В тысячный раз здесь в Италии я подумал, что нет искусства без ремесла и нет гения без прилежания. Чтобы построить "Duomo", нужно было начать трудиться не с мыслью: "Нас посетит гений", а с мыслью, может быть, более гениальною и во всяком случае более нужною: "Мы никогда не устанем трудиться, ни мы, ни наши дети, ни внуки". Нужна вера не в мой труд, но в наш национальный труд, вследствие чего я положил бы свой камень со спокойствием, что он не будет сброшен, забыт, презрен в следующем году. Это-то и образует "культуру", неуловимое и цельное явление связности и преемственности, без которой не началась история и продолжается только варварство».