Робин Норвуд - Женщины, которые любят слишком сильно. Если для вас «любить» означает «страдать», эта книга изменит вашу жизнь [litres]

История Мелани – яркий пример того, как слишком быстрое взросление и слишком большая ответственность (в данном случае – попытка заменить отсутствующую мать) может стать причиной патологической склонности быть для всех нянькой.

В тот день, когда мы познакомились, сразу после лекции, которую я читала будущим медсестрам, я не могла не заметить, что ее лицо – просто собрание противоположностей. Маленький вздернутый нос с россыпью веснушек, молочно-белая кожа и глубокие ямочки на щеках придавали ей вид симпатичной озорницы. Но эти задорные черты казались не на месте рядом с темными кругами, окаймлявшими чистые серые глаза. Увенчанное шапкой темно-каштановых кудрей, это личико наводило на мысль о бледном, измученном эльфе.

Она ждала в сторонке, пока я поговорила с каждой из полудюжины студенток, задержавшихся после лекции. Как это бывало почти каждый раз, когда я рассказывала о наследственных болезнях или алкоголизме, некоторые слушательницы захотели поговорить со мной на темы, которые сочли слишком личными для обычного раунда вопросов и ответов, завершавшего занятия.

Когда последняя из студенток ушла, Мелани дала мне минуту передохнуть, а потом подошла и назвала себя. Ее рукопожатие оказалось неожиданно теплым и крепким для столь хрупкого существа.

Она так долго и терпеливо ждала разговора со мной, что, несмотря на ее уверенный вид, у меня возникло подозрение: наверное, утренняя лекция всколыхнула в ней какие-то глубокие чувства. Чтобы дать девушке возможность выговориться, я пригласила ее прогуляться вокруг кампуса. Пока я собирала свои вещи и мы шли к выходу, Мелани оживленно щебетала; когда же оказались на улице, под серым ноябрьским небом, она притихла и задумалась.

Мы зашагали по безлюдной дорожке. Тишину нарушал только сухой хруст опавшей кленовой листвы под ногами.

Мелани отстала на шаг, чтобы подобрать пару зазубренных листьев; их острые кончики загибались кверху, как у высушенных морских звезд, показывая бледную изнанку. Помолчав, она тихо сказала:

– Моя мать не была алкоголичкой, но то, о чем вы рассказывали сегодня утром, – как болезнь влияет на семью, – это как раз про нее. Она была душевнобольной, т. е. действительно сошла с ума и в конце концов от этого умерла. Она страдала от глубоких приступов депрессии, часто лежала в больнице, и иногда ее долго не было дома. От лекарств, которые прописывали, чтобы ее «вылечить», ей становилось только хуже. Из бодрой сумасшедшей она превратилась в заторможенную. Но при всей заторможенности, вызванной лекарствами, одна из ее попыток покончить с собой удалась. Хотя мы старались никогда не оставлять ее одну, в тот день все мы ненадолго разошлись кто куда. Она повесилась в гараже. Ее нашел отец.

Мелани резко мотнула головой, словно стараясь прогнать тягостные воспоминания, и продолжала:

– Сегодня я услышала много такого, что могу отнести к себе. Но вы сказали, что дети алкоголиков или те, кто вырос в других неблагополучных семьях вроде нашей, очень часто выбирают себе партнеров, зависимых от алкоголя или других веществ. Но Шон совсем не такой. Слава богу, его не особенно тянет к выпивке и наркотикам, но у нас есть другие проблемы, – она отвела взгляд и вздернула подбородок.

– Вообще-то я терпеливая… – подбородок опустился, – но меня это начинает доставать. – Тут она посмотрела мне в глаза, улыбнулась и пожала плечами. – Мне все время чего-то не хватает: еды, денег, времени, только и всего… – Она преподнесла это как шутку, на которую следует ответить смехом и не принимать всерьез. Мне пришлось вытягивать у нее подробности, которые она выложила будничным тоном.

– Шон опять уехал. У нас трое детей: Сьюзи – шесть, Джимми – четыре, а Питеру – два с половиной. Я работаю неполную неделю в канцелярии больницы, учусь на медсестру и пытаюсь вести хозяйство. За детьми обычно присматривает Шон, когда не ходит в художественную школу или не уезжает. – Она сказала это без малейшей горечи.

– Мы поженились семь лет назад. Мне тогда было семнадцать, я только что окончила среднюю школу. Ему – двадцать четыре; он немного играл на сцене и время от времени посещал театральную школу. Снимал квартиру вместе с тремя друзьями. Обычно по воскресеньям я закатывала для всех грандиозный пир. Я была его воскресной подружкой. По пятницам и субботам он или был занят в театре, или встречался с кем-то еще. Тем не менее в этой квартире меня все любили. Моя стряпня была для них главным событием недели. Они все подшучивали над Шоном, уговаривали его на мне жениться, чтобы я о них заботилась. Наверное, эта идея ему понравилась, потому что он послушался. Он сделал мне предложение, а я, разумеется, согласилась. Я была вне себя от счастья. Заполучить такого красавца! Вот, посмотрите. – Она открыла бумажник и вынула запечатанные в пластик фотографии.