Павел Румянцев - В поисках нормы. Размышления психиатра

Выражается это в образовании сверхценных идей , то есть мыслей, которые занимают в голове все больше и больше места. Их не зря называют сверхценными, как бы подчеркивая, что они имеют повышенную цену для человека. Сверхценных идей может быть множество.

Для ипохондрика сверхценной идеей может стать повышенная озабоченность собственным здоровьем. Для изобретателя, реформатора – повышенная значимость совершенного им открытия, реформы. Для ревнивца – повышенные права на объект любви. Для сутяги – отстаивание малейших нарушений своих прав.

Все эти сверхценные идеи до поры до времени могут соответствовать норме, все это может тлеть годами. Никогда бы мы, психиатры, об этом и не узнали (узнаем чаще всего об особенностях предболезни ретроспективно, когда анализируем уже саму болезнь), если бы… не появился бред.

Не путать! В русском языке есть еще выражение «бредит». Так говорят, когда человек видит галлюцинации при тяжелых заболеваниях, высокой температуре.

Бред – это ложное умозаключение. При непрерывной шизофрении бред как бы вытекает из предшествующих сверхценных образований.

Одна женщина много лет была убеждена, что центральное телевидение использует ее творческие способности. Что именно она придумала передачи «Поле чудес», «Что? Где? Когда?» «Кто хочет стать миллионером» и даже «Спокойной ночи, малыши»!

Женщина она была добрая, имела семью, воспитывала детей. То, что телевидение использует ее идеи, особо ее не волновало. Приятно было знать и смотреть эти передачи. Она искренне радовалась за их популярность у народа. Гордилась собой и телевидением!

И никогда бы мы об этой ее маленькой тайне не узнали, если бы в судьбе женщины не произошли перемены. К сожалению, умер муж. Жить стало не на что, а надо было кормить детей, содержать квартиру. А тут это телевидение вовсю эксплуатирует ее идеи и ни гроша ей не платит! Ну не обидно ли! Где справедливость?

Она выставила счет на несколько миллионов и отправила куда следует. Ни ответа, ни привета. Тогда обратилась в суд. Там ее тоже не поняли. И пошло-поехало. Кругом мафия, коррупция, все друг друга покрывают. Ее разоблачений испугались, установили за ней слежку, преследуют…

Из сверхценной ложной идеи выстраивается логическая бредовая цепочка. Такой бред называется бредом толкования или интерпретативным бредом, когда неправильно истолковываются с виду вроде бы правильные мысли. Однако сами мысли тоже быстро становятся неправильными, нелепыми. Мысль (ложная!) впереди всего! Мысль, а не чувства! Это важно! О чувствах чуть позднее.

Ложная идея охватывает всю жизнь человека и подчиняет все его поведение. Все, что бы ни совершилось вокруг, истолковывается и укладывается в эту самую идею. Образуется целая система доказательств своей правоты. Поэтому такой бред называют еще систематизированным . Выстроенная система «железно» все объясняет, и с ее помощью можно разложить все по полочкам.

Весь этот период непрерывной шизофрении – перехода от сверхценных идей до бреда – называют паранойяльным этапом .

Паранойя – очень сложное состояние в психиатрии. Одно время ее вообще выделяли в четвертую психическую болезнь. Диагноз ставили направо-налево, чуть ли не всем подряд: изобретатель – да он параноик, ничего, кроме своего изобретения, знать не хочет. Политик – ну, тут уж точно параноик, одержим жаждой власти, своей доктриной. Жалобщик – параноик-кверулянт, только мешает нормальным людям работать. Писатель – параноик-графоман, таскает свои романы по редакциям.

Потом выяснялось, что изобретение не «ложная» идея, а важное научное открытие. Политик (хотя здесь не всегда однозначно) приходил к власти, и его идеи охватывали массы. Жалобщик – смелый человек, который боролся за правду. Писателя награждали Нобелевской премией. А психиатры сами оказывались в дураках со своей паранойей!

Тогда психиатры впали в другую крайность, совсем вычеркнули паранойю из списка диагнозов. Но паранойяльная-то шизофрения, как этап непрерывной, никуда не делась. И дефект при паранойяльной шизофрении развивается. А раз есть дефект, значит… болезнь.

Впрочем, говорю-говорю о дефекте, а все равно ведь смутное имеете представление о нем. Как и о паранойе. Дело ясное, что дело темное.