Андрей Садыков - Хроники императорского гарема. Интриги. Власть. Уроки жесткой конкуренции

– Даже если она заслуживает смерти, она должна иметь свое место, чтобы умереть во дворце и не показывать свой позор всему миру!

Император смягчился и снова послал дорогие подарки для супруги. Янг заплакала и сказала посыльному:

– Все, что у меня есть, мне дал император. Только мою красоту мне дали мои родители. Мне нечего послать взамен этих подарков, только прядь моих волос.

Она отрезала прядь и отдала ее посыльному. Это, конечно же, был весьма серьезный намек, и это сработало. Суань-цзун встревожился, когда увидел ее отрезанные локоны. Он подумал, что Янг решилась на самоубийство, и поспешил снова вернуть ее во дворец.

Во времена Тан, как и сейчас, Китай населяло много разных племен, и нередко «этнические» генералы поднимались до высших китайских чинов благодаря своей храбрости и хитрости. Среди них был татарин по имени Ань Лушань. Он знал несколько языков и поднялся наверх из самых простых солдат благодаря военному таланту. Ань Лушань часто посылал императорской чете экзотические подарки, вроде попугая, который мог говорить, или музыкальных инструментов из нефрита. Но самым лучшим подарком императору были возбуждающие средства, которые стареющий монарх пил перед тем, как ложиться в постель со своей молодой женой.

Ань Лушань не был изящным и утонченным как все придворные ханьцы. Напротив, его отличали массивное телосложение, простые речи и грубые шутки. Однако при этом он был весьма хитрым и ловким придворным. Как-то Суань-цзун спросил, показывая на большой живот Лушаня:

– Что там у вас внутри?

Ответ не заставил себя ждать:

– Только большое любящее вас сердце!

Императору нравился этот простой, прямолинейный и бесхитростный, по его мнению, татарин. Он обычно становился на колени только перед императором, а когда его спросили, почему он не оказывает знаков уважения наследнику, Ань Лушань ответил:

– Я – татарин. И я знаю только кто здесь император.

Император внутренне улыбнулся, показал на сына и сказал:

– Он будет императором, когда я уйду.

Ань Лушань принес свои извинения и встал перед наследником на колени:

– Я сожалею. Я знал только, что должен служить своему государю, и понятия не имел, что вы наследуете трон.

Император был очень удивлен.

Когда Лушань встречал Суань-цзуна в сопровождении Янг, он считал правильным сначала кланяться Янг:

– Это наша традиция. Сначала мы приветствуем мать.

Императорской чете льстило, что он относился к ним как сын. И Ян Гуй Фей, не имевшая детей, решила усыновить его.

Энергичный военный знал, как доказать свою преданность. На императорских экзаменах один ученый давал сыновьям высших должностных лиц высокие оценки, при том что большинство из них и читать-то толком не умели. Много простых служащих обижались на него, но поделать ничего не могли, ведь тот был лучшим другом помощника императора. Ань Лушань, однако, рассказал императору о непорядках на экзаменах, и тот стал осуществлять личный контроль и устроил вторичные проверки. Конечно же, весьма небольшой процент студентов прошел тогда на высшие должности. В результате проверок и ревизор, и ответственный чиновник были понижены в должности, а Суань-цзун еще больше стал доверять Ань Лушаню.

После этого случая император решил сделать генералу подарок и назначил его главнокомандующим над тремя военными областями у северной границы. Фактически треть армии империи Тан была собрана под его началом. Его статус приемного сына императорской четы давал ему право свободно ходить по дворцу и даже приближаться к императорскому гарему. Его часто видели с Ян Гуй Фей, иногда они вместе обедали, а злые языки утверждают, что и спали тоже. Ян Гуй Фей носила платья с глубокими вырезами, выставляя напоказ свою прекрасную грудь. Она знала, что императору это нравится. И вскоре открытое до пояса платье стало модой во дворце, и это случилось за тысячу лет до того, как подобная мода появилась во Франции.

Однажды Ань Лушань по неосторожности, в порыве страсти поцарапал грудь Ян Гуй Фей. Чтобы скрыть царапины, она надела маленький красный шелковый передник, который привлекал внимание всех и отвлекал от созерцания ее груди. Разумеется, в красных передниках скоро стали щеголять все женщины императорского гарема.

В день рождения Ань Лушаня Ян Гуй Фей сказала:

– У нас есть традиция купать новорожденного.

С него сняли одежду, запеленали в парчу и посадили в колесницу, которую сопровождали почти все девицы Внутреннего двора, увлекшись забавой. Услышав женские крики и веселый смех, император выглянул из окна. Удивленный комической сценой, он посмеялся и велел дать золота и серебра, как того требовала традиция – для ванны ребенка.