Дафни Симеон - Я не я. Что такое деперсонализация и как с этим жить

«Я не я» – результат бесчисленных часов, проведенных в поиске ответов, которые так долго ускользали от многих людей. Мы предлагаем эту книгу как основу – твердую почву, на которую равно смогут встать и пациенты, и те, кто им помогает. Почву, по которой можно идти дальше, больше зная об этом загадочном состоянии и лучше понимая себя.

«…Он в себе // Обрел свое пространство и создать // В себе из Рая – Ад и Рай из Ада // Он может» [1] Перевод А. Штейнберга. , – напоминает нам Джон Мильтон. Для большинства эти строки из «Потерянного рая» – просто фраза из классики, но для Рона, 32-летнего редактора журнала, они звучат правдиво и чрезвычайно точно. Жизнь Рона в глазах его приятелей – просто рай на земле. Он видный парень, успешный, с отличным чувством юмора. Квартира в приморском городе, прямо около пляжа, куча друзей. Жизнь, о которой многие только мечтают. Правда, есть одна проблема: каждый день, возвращаясь к заходу солнца в свой престижный район, Рон думает, сколько еще продержится. Думает, не сегодня ли та ночь, когда он наконец соскользнет в свой личный ад безумия.

Проблема Рона связана с психикой, и он знает об этом, даже чересчур хорошо знает о каждой мысли, которая появляется у него в голове. Пойманный в ловушку собственного сознания, он как бы смотрит на себя со стороны. Часто бессонными ночами он прокручивает в голове одни и те же мысли: о смерти, о смысле жизни и о том, что именно с ним не так. Иногда он чувствует, что руки и ноги существуют отдельно от тела. Но чаще всего – что отдельно от тела, где-то вовне, существует его разум.

В то же время Рон может общаться с другими людьми, которые и не подозревают, что с ним что-то не так. Он ведет себя как обычно, механически делает то, что от него ожидают, и радуется, что может в течение дня хотя бы казаться нормальным и выполнять свою работу. В колледже он немного изучал сценическое искусство и был в восторге от Шекспира и литературы вообще, но ему помешало чувство неловкости, лишившее его возможности играть в театре. Теперь же он постоянно ощущает, что играет роль – в попытке просто сохранить статус-кво.

Вспоминая литературу, которую когда-то любил, Рон часто представляет себя Мерсо, главным героем «Незнакомца» Камю, лишенным эмоций персонажем, который равнодушно и апатично бредет по жизни в бессмысленной Вселенной. Рон устал от такой жизни, но ужасается при мысли о смерти. Поэтому он погряз в предсказуемой рутине, где работа – отвлекающий маневр, а счастье – безвременно исчезнувшая иллюзия. «Мертвые не могут быть счастливы», – думает он. Для счастья нужно уметь чувствовать, а Рон уже давно не испытывал ничего, кроме страха, смущения и отчаяния.

Такова история непостижимого, но вполне реального состояния, которое отравляет жизнь не только Рону, но и миллионам других людей. Это состояние не давно изученные депрессия или тревожность, хотя может быть их симптомом. Часто это – само по себе хроническое заболевание. Разрушительность его влияния на самоощущение человека отражена в названии расстройства – деперсонализация.

В автобиографическом эссе «Зримая тьма» о борьбе с изнуряющей депрессией Уильям Стайрон пишет: «Депрессия – это душевное расстройство, столь таинственно мучительное и непостижимое для самого человека, его разума, интеллекта, что описать его почти невозможно» [2] Styron, W. (1990). Darkness visible. New York: Vintage Books / Стайрон У. Самоубийственная гонка: Зримая тьма. – М.: АСТ, 2013. . Действительно, для описания того, что Стайрон называет «ревущей грозой в мозгу», нужен большой писательский талант. Разрушительный эффект, вызванный деперсонализацией, практически невозможно описать тому, кто его не испытал. Фразы вроде «Вещи кажутся мне нереальными», «Я чувствую себя оторванным от собственного тела», «Я не узнаю собственного голоса» звучат для нормальных людей загадочно, а для тех, кто страдает деперсонализацией, – очень знакомо.

Многие люди могут представить себе свой наихудший кошмар – например, быть похороненным заживо или запертым в комнате, полной крыс или пауков. Многие могут вспомнить моменты невыносимого горя или безмерного ужаса – неважно, во сне или наяву это было. Мы знаем, как спустя несколько часов после особенно неприятного события оказывается невозможно избавиться от каких-то тягостных ощущений или от чувства нереальности происходящего перед лицом внезапной трагедии или потери. Люди с деперсонализацией в большинстве своем живут с этим страхом, с ощущением себя как во сне каждый день. Их внутренний и внешний мир кажется странным и чуждым, а это влечет за собой деформацию чувства самости.