Феликс Икономакис - Управляй своей жизнью с помощью НЛП

В этом смысле они очень похожи на мемы (вирусы разума), открытые Ричардом Докинзом. Гены передают биологическую информацию от одного человека или группы людей к другому и самовоспроизводятся, конкурируют, видоизменяются и развиваются, Докинз же придумал слово «мемы» для описания ментального эквивалента генов, распространяющих идеи и убеждения.

Еще один пример того, как части вели себя подобно мемам и передавались от одного человека к другому, я видел на семинаре для людей, страдающих от боязни еды (так называемых «разборчивых едоков»). Они могут съесть лишь горстку безопасных продуктов и боятся есть все остальное. Я попросил их есть после лечения целый ряд продуктов. Примечательной была реакция одного мужчины по имени Олли (он ел только мясо и никаких овощей):

Если даже страдающий от боязни какой-то пищи думает, что боязнь пищи у другого человека неблагоразумна и необъяснима, кажется, критическое отношение Олли к фобии Дуга было вдохновлено не его собственным мнением, а теми неосведомленными и неприятными обычными людьми, едящими все подряд, которые раскритиковали Олли.

В детстве мы подхватываем ценности окружающих, но дети не фильтруют их. Эти ценности прокрались незамеченными нашим радаром, и мы посчитали их собственным творением, точно так же, как иммунная система может посчитать своим какой-нибудь хитрый вирус, заставивший ее думать так. Если бы нам в зрелом возрасте предложили тот же выбор, мы бы не выбрали все эти убеждения и ценности. Истинный выбор подразумевает наличие свободы.

Проблемы, вызванные ищущими удовольствий частями, включают в себя все формы зависимости от каких-то веществ или действий, приносящих удовольствие, либо как прямую выгоду от самих веществ (например, волна серотонина от употребления шоколада или выпуск допамина от наркотиков), либо как косвенную выгоду, предоставленную бегством от действительности или отвлечением от стресса или скуки. Таким образом, если мы стремимся избежать боли и получить удовольствие, то всякий раз в ситуации стресса или напряженности (т. е. боли ) наши ищущие удовольствий части стремятся облегчить боль, пытаясь предоставить противоядие – удовольствие. Так, почувствовав стресс, мы идем к холодильнику, чтобы чем-нибудь вкусненьким снять стресс, даже не желая есть.

Фиксация этими частями нашего внимания на поиске удовольствий является формой бегства от реальности и отвлечением от неприятных ощущений. Иногда мы злоупотребляем такой активностью потому, что эти части просто не знают, когда остановиться, считая, что «хорошего» не может быть слишком много.

Это объясняет большую часть наших поступков подобного рода по отношению к вещам, которые, как знаем, неполезны для нас.

Между прочим, я не считаю, что курение, употребление сладостей, азартные игры или шопинг технически являются зависимостью, потому что люди уже показали, что могут моментально остановить такое поведение, если они ясно мотивированы на это. Такой роскоши, увы, не могут себе позволить физически зависимые – например, те, кто зависит от героина. Их тела начинают полагаться на героин для своего функционирования и при его отсутствии прекращают функционировать должным образом. Шоколад же, табак, азартные игры или шопинг для функционирования тела не нужны. Они представляют собой реальные желания и влечения, но тела не зависят физически от табака или шоколада. Это всего лишь желания, которые были возвеличены до особого статуса зависимости.

Кроме того, работая с ищущими удовольствий частями, я иногда обучаю клиентов технике «Напоминание частям о том, кто здесь главный».

Напоминание частям о том, кто здесь главный

Некоторые люди и после терапии испытывают желание поесть шоколада или закурить. Важно понять, что эти желания и влечения представляют собой просьбу к вам о том, чтобы вы проявили себя главным и привели эти части к новым ценностям. Испытывая желания или влечения, большинство начинает паниковать и думать, будто терапия не принесла результата, а это уничтожает всю работу. Я же считаю, что ищущая удовольствий часть просто еще не поняла, что сейчас все уже делается по-новому, а не по-старому.