Дженни Мэнсон: Что это значит: быть собой?

Другая точка зрения на влияние ранних лет жизни на наше психологическое развитие представлена Дональдом Винникоттом, который был одновременно педиатром и психотерапевтом. Когда мы были младенцами и маленькими детьми, мы полностью зависели – как в эмоциональном, так и в практическом плане – от окружения, которое обеспечивали нам родители. Если атмосфера была недостаточно восприимчива, чтобы должным образом реагировать на потребности ребенка в признании, то он не сможет развить свое истинное «Я», а будет вынужден с раннего детства приспосабливаться к своему окружению. Чтобы справиться с этим нарушением, ребенок создает ложное «Я»: притворяется, что он такой, каким, по его мнению, его хотят видеть окружающие. Впоследствии подобная замена собственного «Я» на искаженную форму приводит к чувству оторванности от жизни и несостоятельности. Однако если эти чувства признаются и с ними пытаются бороться, то подавленное истинное «Я» может быть выпущено на поверхность и восстановлено, как это продемонстрировано в некоторых из историй, включенных в эту книгу.

Еще одной стороной, отраженной в этих историях, являются этапы жизни, как в индивидуальных описаниях, так и в их систематизации, соответствующей возрастной группе участника. Существует много психологических интерпретаций теории Шекспира «Семь возрастов мужчины». Одним из наиболее продуманных вариантов является толкование Эриксона. Он определил, что за каждым жизненным этапом, начиная с раннего детства и заканчивая пожилым возрастом, закреплены социальные и психологические задачи. Как указывает Майкл Джейкобс, было бы слишком просто рассматривать эти этапы в исключительно последовательном порядке, потому что события из детства продолжают проявляться в более позднем возрасте в совершенно другом виде. Он предполагает, что более подходящим сравнением является спиральная лестница, у которой каждый этап повторяется на следующем витке. Так, например, подростковые задачи формирования личности снова напоминают о себе во взрослом возрасте.

Эриксон считает, что задачей подросткового возраста является «формирование личности в противовес ролевой путанице». Это отражается в подростковой драме, связанной с критикой родителей, которая служит предпосылкой к отделению от них и превращению в самостоятельную личность. Этот период длится достаточно долго, зачастую продолжаясь и после двадцати лет (как грамотно подметила самая молодая участница, Нина). В подростковой задаче присутствует парадокс, потому что отчаянное стремление подростка быть частью равноценной ему группы в первую очередь подразумевает соответствие составу этой группы и только потом уже возможность проявлять свою индивидуальность.

Как утверждает Фрейд, переход во взрослую жизнь опирается на две колонны – любовь и работу. Эриксон дополнительно подразделяет взрослую жизнь на три этапа. Характерной чертой раннего взрослого возраста являются «близкие отношения в противоположность изоляции». Участники, по возрасту принадлежащие к первому этапу, демонстрируют исцеляющую силу близких отношений, однако преимущества взрослой жизни омрачают утраты. Некоторые дороги, которые в подростковом возрасте представлялись широкими магистралями, оказались тупиками, а значительные моральные проблемы больше не выглядят такими выраженными.

Начиная с тридцати лет, когда мы переходим на тот этап, который романист Конрад Уильямс называет «центральным плато длинною в жизнь», мы обретаем более отчетливые перспективы в разных сферах нашей внутренней сущности, нашего ушедшего в историю детского и подросткового «Я», а также различных образов, которые мы представляем внешнему миру. Средняя группа участников, описанных в части «Осмысление», находятся в том периоде жизни, которым, по мнению Фрейда, управляют любовь и работа. Эриксон описывает задачу этого этапа как «генеративность в противоположность застою». Генеративность, или способность порождать новое, имеет непосредственную связь с обретением статуса родителей, а также предполагает творческие и духовные параметры.

Когда мы становимся родителями, мы получаем второй шанс. Если мы каким-то образом смогли осмыслить собственное детство, то мы способны создать лучшее эмоциональное окружение для своих детей. Следует надеяться, что мы также сможем с большим сочувствием относиться к недостаткам своих собственных родителей. У Винникотта имеется много интересных наблюдений за родителями, поведение которых зачастую кажется парадоксальным. Он пишет, что «нет такого создания, как младенец», давая тем самым понять, что младенец не может существовать изолированно, а только в условиях семейных отношений. Он развивается и постепенно переходит от состояния полной зависимости от окружающей среды, приспособленной для удовлетворения его потребностей, к относительной зависимости, когда родители становятся посредниками между ребенком и внешним миром. Позднее, в подростковом возрасте, родители в символической форме должны быть ликвидированы, поскольку подросток стремится к независимости, но в то же время они должны быть достаточно сильными, чтобы справиться с противостоянием своих отпрысков. Родителям необходимо понимать, что «родив ребенка, они заложили под себя бомбу».