Дженни Мэнсон - Что это значит - быть собой?

Итак, в моей жизни существовала замкнутость в купе с «уникальностью», а отсюда и волшебное детство, в котором фантазия, сказка и реальность объединялись в одно целое. Когда я научилась читать, я буквально проглатывала истории Энид Блайтон и Артура Ренсома, в которых дети жили в мире, куда почти не вмешивались взрослые. Я также очень любила книгу «Таинственный сад» [16], где юная героиня исследует большой дом и обнаруживает в потайной комнате болезненную и слабую Колин. Все эти книги возбуждали во мне интерес к потайным комнатам и секретным ходам, который продолжал сохраняться у меня до самого подросткового возраста. Даже сейчас мне снятся сны об обнаружении потайной комнаты в моем доме. Эти сны всегда очень захватывающие, но я, как правило, просыпаюсь в момент главного открытия. В этом, без сомнения, есть какой-то глубокий смысл!

Дом в Йоркшире был настоящим раем для детей. Его подвал изобиловал будоражащими воображение закутками и укромными уголками. Спускаясь вниз по лестнице, вы первым делом попадали в небольшую часовню отца. После того как часовня была перенесена в перестроенную старую конюшню, мои братья разместили в этом подвальном помещении модель железной дороги «Хорнби Дабло», старший брат установил на платформе упитанного контролера и пассажира – миссис Пинкертон. Кроме этого, были и другие заброшенные полуразрушенные помещения, а также место для хранения угля – вы могли залезть на кучу угля и через дверцу люка попасть во внутренний двор. Помимо всего прочего в доме была столь же заброшенная мансарда. Мы с братом превратили одну из комнат в очень холодное помещение для учебы и игр. В нем мы устраивали просмотр слайдов на диапроекторе (слайды об Англо-бурской войне мы нашли запрятанными в коробке), именно в нем мы писали наши благодарственные письма к Рождеству. На самой крыше имелась небольшая ровная площадка с флагштоком. Здесь как раз и проявилось отсутствие надзора за нами, когда мы уговорили двоюродную сестру сползти вниз к трубе, чтобы достать метательное кольцо. Время от времени мы накидывали на себя простыни и изображали привидений: мы спускались вниз по узкой лестнице, потом еще по одной лестнице сходили в кухню, где пытались напугать двух пожилых леди, которые жили с нами. Иногда в этих нарядах мы проходили по узкой садовой тропинке, которая вела к соседнему дому, чтобы напугать нашу соседку.

Дом в Йоркшире был окружен большим диким садом с лужайками, огороженным загоном и деревьями, в которых на конских каштанах гнездились многочисленные грачи. Крик грачей до сих пор напоминает мне об этом саде. Этот сад и дом, в котором я прожила до одиннадцати лет, неразделимо связан с моими эмоциями и восприятием себя как ребенка. У меня было много времени для того, чтобы включить собственное воображение. Я могла гулять с выдуманной собакой, ползать по деревьям, представлять, что я плыву на лодке, раскачиваясь на мачте и рассматривая верхушки деревьев. Я мечтала о том, чтобы в один прекрасный день проснуться и увидеть в огороженном загоне лошадь. Я страстно любила этот сад и заливалась горькими слезами при мысли о расставании с почерневшими деревьями, когда мне сообщили, что отец получил другую работу и нам предстоит переезд в Суссекс.

Я всегда хотела делать то, что делал мой брат, и мне не нужны были никакие послабления. Одним из радостных моментов для меня стали слова Ричарда, друга моего брата, который сказал, что со мной не соскучишься и что если бы у него была сестра, то он хотел бы, чтобы она была похожа на меня. Это прозвучало как настоящая похвала, так как я всегда стремилась быть наравне с мальчишками (несомненно, существенным является то, что мое вымышленное имя было Ричард, любимым героем в «Знаменитой пятерке» был Дик, я любила Дикона из «Таинственного сада» и моего мужа зовут Ричард!). Будучи маленькой девочкой, я никогда не задумывалась, что брат, с которым я была так близка, тоже считал меня в некотором роде особенной. Что интересно, в свое время он увлекся моей школьной подругой, когда она приехала вместе со мной на выходные из закрытой школы-интерната. Позже он вел серьезную переписку с девушкой из Франции, приезжавшей к нам по обмену, а в конечном счете женился на одной из моих ближайших университетских подруг.

Недавно на одном тренинге, который я проводила, я попросила участников разделиться на две группы на основании того, являлись ли они единственным ребенком в семье или имели одного, двух, трех и более братьев и сестер. Потом каждый должен был поразмышлять о том, как позиция брата (сестры) или единственного ребенка в семье повлияла на их взрослую жизнь. На самом деле это упражнение довольно трогательное, и я многое узнала о себе, когда выполняла его. Я пришла к выводу, что в детстве у нас с братом были отчасти симбиотические взаимоотношения. Мне кажется, что иногда я ощущала себя только наполовину, когда его не было рядом. Я готова была сделать все, что угодно, чтобы не отставать от него. Даже теперь, когда во взрослом возрасте он периодически испытывает недовольство собой, мне трудно поверить в то, что его личность может подвергаться сомнению, так как это противоречит моему мнению о нем, которое уходит корнями глубоко в детство.