Олег Егоров - Русский литературный дневник XIX века. История и теория жанра

Внутреннее и внешнее у Толстой автономны, но не разведены на противоположные полюсы. Они органически вырастают, как ветви из одного ствола, из условий и явлений жизни. Принципиальное отличие дневника Толстой от других типов заключается в том, что у жены писателя план действия и план переживания, осмысления не являются логическими схемами, формами, условно принятыми в дневнике для удобства воспроизведения событий дня. Они отражают своеобразие жизненной экзистенции Толстой – чередование внешней и внутренней активности и их взаимозависимости: «Живу вяло и лениво, хотя внешне жизнь полна»; «<...> целый мир новой жизни во мне, и мне никого и ничего не нужно для развлечения»; «А его <���Л.Н.> злобный, молчаливый протест вызывает во мне протест и желание оградить и создать свой душевный мир, свои занятия и свои отношения»; «Три вечера были проведены так разнообразно, что, при кажущейся ровной моей семейной жизни, удивляешься, как значительно переживаешь свою внутреннюю жизнь»; «Внешние события меня утомили, и опять очи мои обратились внутрь моей душевной жизни; но и там – и нерадостно, и неспокойно» [220].

Типология как элемент жанровой структуры дневника обладает самостоятельностью. Вместе с тем она находится во взаимодействии с другими элементами, в частности с жанровым содержанием. Выбор автором жанровой разновидности напрямую связан с типом дневника. В монотипах (экстравертивном и интровертивном) жанровое содержание обычно остается стабильным на протяжении всего периода ведения дневника. В дуальных же типах (переходящем и осциллирующем) оно может основательно меняться (Дружинин) или распадаться на несколько содержательных блоков в зависимости от времени ведения дневника (Чайковский).

До сих пор дневник рассматривался как жанровая форма, обладающая устойчивой структурой с дифференцированными составными элементами. Однако наряду с художественной прозой дневник обладает разнообразным жанровым содержанием. В этом отношении все дневники подразделяются на несколько разновидностей в зависимости от творческой установки автора.

Если типологическое различие дневников сводится к разнице объектов изображения, то жанровое содержание представляет собой предмет описания. Объект и предмет в данном случае соотносятся как целое и часть. Объект составляет целостную сферу – внешний или внутренний мир. Предмет изображения является сегментом этого мира (преимущественно внешнего). Объект – это недифференцированное единство. Он является общим понятием: внешнее, внутреннее, мир, душа и т.п. В нем содержание еще не конкретизировано. Понятие жанровое содержание наполняется предметным смыслом. В нем представлены «срезы» той действительности, которую описывает дневниковед. Именно в жанровом содержании автор проявляет наибольшую самостоятельность. Эстетически данная категория наиболее выразительна и приближается к образцам художественной прозы. В жанровом содержании материал действительности организуется в определенную систему, подвергается упорядочению. Автор встраивает свой образ в эту систему и устанавливает между ними определенные отношения. Характер этих отношений и определяет в конечном счете сущность жанрового содержания.

В то же время предметная сфера дневника, по сравнению с типологией (объектной сферой), намного самостоятельнее. Предпочтение «внешнему» или «внутреннему» в дневнике зависит от психологического характера автора. Содержание же записей всецело определяется объективной действительностью, точнее – тем ее сегментом, который выбирает автор для описания.

Это один из самых продуктивных жанров. Он является своеобразной представительской маркой дневника как литературного жанра. Дневник ассоциируется, прежде всего, с описанием домашнего обихода, бытовой повседневности. Утро, день, работа, отдых, дела, думы, встречи, трапезы – вот традиционный набор тем и сюжетов для подневных записей. Композиция такой записи отличается предельной строгостью и не зависит от событийной насыщенности дня.

В своей массе дневники бытового жанра принадлежат людям, которые вели размеренный и даже однообразный образ жизни. Их характеризует приверженность сложившемуся укладу, давление привычек, своего рода жизненный консерватизм. Авторы таких дневников словно стремятся оградить себя от социальных и житейских волн и в то же время дорожат незначительными, сугубо домашними явлениями и фактами. Последние составляют основу устойчивости их бытия и поэтому регулярно попадают на страницы журнала.