Елена Сапогова - Лабиринты автобиографии. Экзистенциально-нарративный анализ личных историй

© Е. Е. Сапогова, 2017

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2017

Хотя бы раз в жизни любой взрослый человек сталкивался с необходимостью написать или рассказать кому-то фрагменты своей автобиографии. Из чего состоит наш жизненный путь, каким он был или должен был бы быть, что и как рассказать о себе, мы обдумываем в очень разных ситуациях: когда при поиске работы пишем curriculum vitae; когда при знакомстве хотим произвести на кого-то необходимое впечатление; когда читаем чужие биографические тексты (даже романизированные); в хронотопах больничных палат или вагонных попутчиков, слушая квазибиографические личные истории («Навру с три короба – пусть удивляются…», как писал Ю. И. Визбор); и даже когда читаем чужой некролог, листаем «светскую» прессу или обращаемся к справочникам «Кто есть кто?».

Автобиографияв широком смысле слова – это текстовая идентификация жизненного пути личности, самоописание, выстроенное на канве определенных жизненных событий, свидетелем или участником которых был человек, являясь сверстником определенных поколений и проживая жизнь в определенных временных и пространственных рамках. Фактически, любая жизнь, изложенная устно или написанная на бумаге, становится текстом, а текст – своеобразным литературным продуктом, подчинённым определённым правилам и ориентированным на социальные задачи.

Интроспективно-рефлексивная природа автобиографирования, принципиальная неустранимость «Я» автора из любого повествования («Я» выступает и как предмет и как способ повествования) является интересным предметом для психологического анализа. Это аутентичный и семантически полноценный материал для анализа жизненной истории личности. В свое время Г. Райл обратил внимание, что человеческое сознание способно «смотреть» и «видеть», но лишь последнее становится основой автобиографирования. В книге Р. Пэскала «Design and Truth in Autobiography» был аргументирован тезис, что автобиография – это не только реконструкция автором своего прошлого, но одновременно и его интерпретация , обусловленная задачами самопознания, самопрезентации, саморазвития и демонстрирующая другим систему жизненных ценностей и идеальный образ «Я» рассказчика.

Под влиянием постмодернистской теории, лингвизировавшей психологический анализ автобиографий и превратившей их в «словесный артефакт», вопрос о правдивости или исторической достоверности содержания личного нарратива почти не ставится. Полагается, что автобиография есть не что иное, как специфический «Я-дискурс», позволяющий получить контекстуальную и ситуативную информацию о текущем отношении рассказчика к своему жизненному опыту и событиях своей жизни, а исследовательские акценты переносятся на текстовые характеристики рассказа о себе и на взаимодействие, конвенции между участниками коммуникации.

Иногда сложно отказаться от идеи видеть в автобиографическом нарративе прямое сходство с исповедью, мемуарами, в которых человек конструирует, закрепляет и выговаривает собственную сущность и тем самым, среди прочего, познаёт себя-подлинного. Тем не менее, между ними есть некоторая разница.

Если автобиография может рассматриваться как повествование об обстоятельствах и событиях прожитой к данному моменту времени жизни, то исповедь обычно «выхватывает» из неё лишь один ключевой момент, одну сторону, представляющую для рассказчика субъективную значимость (об этом одним из первых заговорил И.