Римма Ефимкина - В переводе с марсианского. Приемы метакоммуникации в психологическом консультировании и психотерапии

В этой главе содержится описание приемов метакоммуникации, относящихся к техникам активного слушания в психологическом консультировании и психотерапии 2 2 В контексте данной книги слова психотерапевт и психоконсультант выступают как синонимы, то же относится к психотерапии и психологическому консультированию. . Их назначение – научить начинающих психоконсультантов отслеживать повторяющиеся грамматические речевые конструкции и считывать метаинформацию, чтобы распознать истинную потребность клиента, а затем осуществить коррекцию его речи и, как следствие, поведения.

Я собирала коллекцию повторяющихся речевых оборотов и приемов работы с ними на протяжении более чем пятнадцати лет. В основе этой коллекции – речевые модели, описанные Д. Гриндером и Р. Бэндлером, основателями НЛП, адаптированные для русского языка. Однако задолго до того, как нейролингвистическое программирование стало одним из популярных направлений в практике психотерапии, З. Фрейд опубликовал свою «Психопатологию обыденной жизни», где показал, что мы пользуемся теми или иными речевыми оборотами отнюдь не случайно, что все они являются следами и проявлениями бессознательного. В главу вошли также материалы терапевтических сессий М. Эриксона, примеры работы с вербальными конструкциями Ф. Перлза, Дж. Энрайта, Э. Берна, И. Ялома, К. П. Эстес и других психотерапевтов. Разумеется, я использую примеры и из своего собственного опыта работы.

Следует помнить о том, что приемы метакоммуникации – это, прежде всего, технология, и если ее и можно изучать по текстам, то только в сочетании с тренингами. С другой стороны, подобные тексты удобны и полезны для систематизации и структурирования материала.

Почему люди говорят? Меня интересуют не люди вообще, а клиенты на психотерапевтических сессиях, хотя разницы, поверьте, никакой.

У языка множество функций, но в психотерапии я разделяю ту точку зрения, согласно которой человек говорит, чтобы выразить свои чувства. И выразить их не в пустоту, а непременно другому человеку. Если уж человек начал говорить, особенно в группе из 15—20 участников, где у всех равные права, значит, его потребность буквально бьется в нем, как птица в клетке, пытаясь выпорхнуть на свободу. «Физиологические и психологические потребности человека как бы стучатся внутри каждого из нас, требуя выхода во внешний мир и своего удовлетворения. Говорение в этом смысле есть попытка взаимодействия того, что внутри человека, с внешним миром» 3 3 Крупенин А. Л., Крохина И. М. Эффективный учитель. Практическая психология для педагогов. Ростов н/Д.: Феникс, 1995. С. 245. . Другими словами, человек говорит, чтобы побудить других людей удовлетворить его потребность.

Однако напрямую сообщить о том, что происходит внутри, невозможно. Я вижу этому две причины. Первая заключается в том, что слова являются лишь неадекватными ярлыками для опыта человека. Мы пользуемся «кодами», выработанными обществом. Все вербальные сообщения – коды, которые будто бы эквивалентны нашим чувствам и потребностям, но отнюдь не сами чувства и потребности (для примера попробуйте словами точно воспроизвести свой сон). Поэтому и при кодировании, и при раскодировании сообщений можно ошибаться.

Вторая причина – страх человека открыто назвать свою потребность. Были времена, когда мы это делали – лет до двух-трех. Однако, получив от родителей один отказ за другим, а заодно и удар по самооценке, мы обучились манипулятивным способам сообщать о своих потребностях, чтобы в случае отказа сохранить свое лицо.

Пример:

Ученик на уроке хочет пить. Самое простое – так и сказать учителю: « Я хочу пить ». Такие коды сообщений кристально ясны и используются независимыми спонтанными людьми, включенными в настоящее. К сожалению, таких ясных и понятных сообщений люди делают и получают немного. Большинство сообщений закодировано так, что раскодировать их могут только сами говорящие, да и то не всегда. Ученик, боясь, что учитель не разрешит ему удовлетворить потребность, может закодировать сообщение в виде вопроса, отдаленно имеющего отношение к его потребности: «Мария Ивановна, как вы думаете, воду в школе не выключили?» Либо закодировать еще в большей степени: «А сколько осталось до конца урока?»