Александра Михневич - Ты моё небо

Нет, не про величие своё: не об этом он думает.

Явно не об этом.

Есть в его душе – что-то такое…

Ради чего – он и вправду – преодолеет – всё.

И – ведь не ломаясь! – преодолевает.

Не ломает он себя! Видно, что не приходится ему смирять свою гордость!

И – обратного нет: не смиренно и не подобострастно он это делает…

Нет!

Да…

Такого – сломать невозможно.

Ведь чем велик человек?

Любой человек?

Душой!

Прежде всего – душой.

И – именно – душой своей.

Силой духа.

А у него… у князя этого русского…

Душа – такой силы…

Которую – ну ничем не взять.

Словно – величие души его – таково…

Что – унизить его невозможно.

Он – всё равно! – окажется выше всего.

Прост, искренен, велик.

Такого, как он…

Уничтожить физически – можно.

Победить – нет.

И – не смог хан – и далее требовать почтения – себе – от него.

Ведь хан – хотя и враг его – но тоже личность выдающаяся.

И потому – к нему с огромным уважением относится.

И чем дальше – тем уважение – только растёт…

И – поймал себя на мысли хан: уже и к дружбе тяготеет…

С этим русским.

И – уже даже доверять ему – русскому этому – хочется больше, чем даже своим.

И – даже больше, чем кое-кому из братьев своих…

Вздохнул хан…

И подумал: а ведь если бы кто из своих – подслушал мысли его такие…

Не только Великому русскому Александру – а ему самому – головы не сносить.

Ещё подумал – и всё же повелел – всем-всем-всем: оказывать Александру, князю русскому – величайшее почтение. Считать его собратом нашим.

И – подползания – отменяются. Отныне и навсегда.

И – постарался удержать возле себя русского названого собрата.

А тот – и сам обратно, в земли исконные – не спешил.

Надо было ему дело здесь уладить, в ханской ставке.

А то – разгневался хан – на людей русских.

Ох, разгневался!

За то, что русские – сразу несколько городов в разных княжествах! – дань платить уже не хотят.

Ещё и от переписи ханской отказались!

Не захотели – для ханской армии – русские мужские души переписать.

И – значит, не захотели – в ханской армии – идти на войну, как пушечное мясо.

Не захотели за хана погибать!

За своих князей – своих родных правителей – которые почём зря войн не затевают, а защищают – так святое дело.

А за басурманов – которые пойдут ещё кого-то там воевать, жечь и убивать…

Да гори они пеплом-гаром и синим огнём!

Не пойдём – и всё тут!

И выступили русские люди – организованно, из своих городов-крепостей – и перебили ханских переписчиков и сборщиков дани.

Вот и пришлось Александру ехать к хану: улаживать.

Да, конечно, гордился он – и ликовала душа его!

Что – не рабы наши люди!

А – свободные, мирные, честные, трудолюбивые.

Честно и мирно жить хотят!

И – сколько ни бьют, сколько ни унижают – а человеческое достоинство знает наш народ!

Помнит!

И бережёт в душе своей.

Но…

Просто – рано.

Рано ещё, слишком рано, – думал он молча по дороге к хану.

Слишком разобщены наши города и княжества…

Слабы ещё – и после нашествия такого – ещё не оправилась земля русская…

А ещё хуже – что князья-правители наши – пока что – не все заодно…

А победить врага – и не дать себя снова завоевать, не дать поставить себя на колени, не дать родную землю и свой народ в погибель и в рабство – можно только вместе!

Всем нам вместе!

Сообща.

И – чтобы каждый – не за личную пользу думал!

А только – о пользе Всей России!

Каждый человек!

Каждый, кто живёт на этой земле…

О пользе, силе всей России – и о мире для всей нашей Родины.

Вот когда мы вместе – мы сильны.

Сильны по-настоящему.

Сильнее всех.

Ехал к хану Александр – и понимал: тяжёлые переговоры будут…

Несмотря на всю их личную дружбу – они всё же враги…

Но – был он полон решимости – и спокойной силы.

Знал: сделает всё – и всё уладит.

Сделает – не всё, что может .

А – просто – всё.

Всё, что потребуется .

Хан встретил Александра как всегда приветливо и с почётом.

Но – видно было: хмурится и сдерживает себя.

А ещё – увидел русский князь: хан – явно не хочет обострения.

Долгими были переговоры – очень долгими – но в итоге успешными.

А потом… Князь заболел.

Нет, никто его не травил.

Точнее, пытались, и не раз.

И здесь – раньше, ещё до главенства этого хана.

Да и теперь – ведь у этого хана – тоже врагов хватало, в том числе среди своих.