Полина Боттичелли - Художник должен быть счастливым

Но зато какие виды открылись перед нами! Прямо – бескрайняя гладь озера. Бескрайняя, потому что невозможно было определить точно, где кончается вода и начинается небо, граница таилась в голубой дымке. По поверхности озера кое-где плыли тени облаков.

Слева и справа один за другим громоздились высокие скалистые мысы. Ближайшие – светло-охристые и белые с рыжими пятнами лишайников. Те, что подальше, принимали голубоватый оттенок. Каждый следующий мыс был всё ближе к цвету неба и воды. Дикая природа! Пение трескучих кобылок, ветер и простор. Мы забрались высоко. Где-то под нами пронзительно кричали стрижи.

Когда мы наконец нашли пещеру и нужную бухту, мы не сразу придумали, как поставить палатку. Нашу палатку папа сшил на заказ из парашютной ткани. Её специфика была такова, что поставить её можно только между двух деревьев или жердей. Мы называли её «анус», потому что вход представлял собой матерчатую трубу, которую при желании просто завязываешь в узел и палатка закрыта. Сами можете представить, как при этом выглядел вход и почему у палатки такое название. Если не считать колышков, «анус» весил от силы 300 граммов, и через полупрозрачную ткань было видно небо, и даже звёзды по ночам. На поляне, где мы собирались заночевать, не было ни одного дерева. Деревья росли только на склонах сопок, а там невозможно было бы спать даже таким профессиональным слипперам, как мы. К счастью, до нас на этой поляне жили спелеологи, и они вкопали там два столбика, это были футбольные ворота. Там мы и встали, я бы даже сказала, там мы и натянули наш «анус».

Когда мы съели лапшу, и кроме остатков сахара и ревеня, еды не осталось вовсе, мне стало уже не смешно. Жира в организме было уже мало, а выбираться из бухты не просто – крутой-крутой подъём, красная тропа. Красная тропа – это когда не рекомендуется по ней идти без специального снаряжения.

На следующий день мы накупались в холодной прозрачной воде Большого Байкала и полезли назад. Помню, когда я приехала в город и наконец увидела себя в зеркало, я ликовала. Ровный бронзовый загар, красивые выгоревшие пряди волос и практически никакого жира. Но кожа на лице была сухая и обветренная, а губы потрескались. После этого испытания я всегда брала лишний килограмм гречки в любой поход.

Вообще-то говоря, я очень люблю свою сестру. Мы не из тех сестёр, у которых нет ничего общего. Да, мы очень разные, но нас объединяет любовь к природе и приключениям. И юмор. Если идёшь в поход с Настей, приключения не заставят себя ждать. Это у неё, наверное, от папы:

– Да ладно, не очкуй, не такая уж глубокая река, нормальный брод!

После этой фразы меня смыло течением ледяной бурной речки, я реально готовилась к смерти. Только благодаря тому, что она держала меня за руку, меня не унесло. Всё-таки, я полегче весом.

– Полик, прыгни с того камня, я побаиваюсь первой.

Я без проблем нырнула в реку, а Настя, пытаясь сделать то же самое, долбанулась грудиной о дно и я бросилась вытаскивать её, она чуть не потеряла сознание в воде.

– Да давайте срежем путь, по-любому там нормальная дорога! – и всё в таком духе.

Однажды, мне было 11—12 лет, у нас состоялся такой разговор:

– Вот некоторые говорят «на вкус, как дерьмо!» – а они что, пробовали дерьмо? Откуда им знать, какой у него вкус?

– Да, некоторые не знают, а только говорят.

– А действительно, какой у него вкус?

– Хм, может, попробуем? Тогда мы будем знать наверняка и сможем полноправно пользоваться этим выражением!

Мы развели облепиховый сладкий морс, приготовили две чайные ложечки. Донором была Настя. Экспериментальная субстанция была помещена в стеклянную банку.

Сестра смело зачерпнула полную ложку и… преспокойненько съела! С дельным видом она запила говно морсом и настал мой черёд.

Я смотрела на свою ложку с ужасом и не решалась. Во мне происходила напряженная внутренняя борьба. Но вдруг на лестнице послышались шаги – мама вернулась с работы! Я зажала нос левой рукой и быстро запихала ложку в рот. Тут же последовали рвотные позывы, но я заставила себя проглотить и сразу стала жадно хлебать морс. Я вообще не успела понять, какой же вкус у говна моей сестры. А она успела. Она сказала, что вкуса почти нет, немного похоже на какие-то медикаменты. Два дня после этого я не могла избавиться от мысли, что у меня в животе чужое говно. Перед дегустацией мы сильно смеялись, конечно. Нам казалось, мы будем гордиться своей храбростью! Однако после пробы дерьма мы, не сговариваясь, не упоминали об этом инциденте многие годы.