Алекс Ведов - Вверх по течению. Записки аутсайдера

Любой человек нуждается в некотором минимуме личного пространства вокруг себя, куда бы никто не вторгался без его желания. Так утверждают психологи; они считают, что это примерно шесть кубометров. Если человек долго находится среди большого скопления себе подобных и лишён этого личного пространства, у него может развиться невроз. Я как законченный индивидуалист с этим абсолютно согласен. Отсутствие оптимальной дистанции порождает психологический дискомфорт. Трудно проникнуться любовью к ближним, если они постоянно находятся ближе, чем бы хотелось. Кем бы они ни были.

Тяжесть пребывания в армии и местах заключений в числе прочих и та, что личное пространство человека там сужено до предела. В обычной нашей жизни аналогами таких условий являются коммунальная квартира и плацкартный вагон – отечественные изобретения, которые существуют до сих пор и повергают в ужас некоторых иностранцев (и, наверное, не зря).

Скученность – неизменный спутник и признак общей убогости существования. Или наказания за что-то. Это норма для архаичного образа жизни, для отсталых и диких обществ. Развитие цивилизации идёт ко всё меньшей скученности людей в быту. От тесноты к простору, ко всё большей свободе.

Стояние в очередях . Ещё одна форма скученности и ещё один устойчивый атрибут советской жизни. Рядовой советский человек (и я в том числе, как проживший в СССР полжизни) имеет богатый опыт стояния в разнообразных очередях. Конечно, про очереди ничего содержательного не скажешь, они и сейчас встречаются всюду, и со всеми их прелестями. Просто где-то и когда-то они норма, а где-то досадная случайность. С фактом их существования приходится мириться. Если приходится ждать, то ничего другого и не остаётся.

Ведь это в любом случае лучше, чем картина, которую я наблюдал в одной среднеазиатской республике в девяностых. Продавали через окошечко лабаза какую-то бормотуху (спиртное было в дефиците, как и вообще всё), и возле неё бесновалась толпа жаждущих отовариться: кто кого сумеет оттолкнуть и протиснуться. Жуткое зрелище, надо сказать. Да и в России в то время борьба за алкоголь принимала похожие формы.

Очереди удручают не столько потерей времени, тупым пассивным ожиданием, сколько тем, что в них сталкиваешься с разными скверными свойствами человеческой натуры. Пытаются нагло пролезть без очереди, орут и хамят друг другу (знаменитое «вас здесь не стояло!»), бессовестно проталкивают вперёд себя кучу знакомых со стороны, перескакивают из одной очереди в другую, внося путаницу и недоразумение в общий порядок.

Очень раздражают индивиды, которые занимают очередь за тобой и исчезают, полувопросительно-полуповелительно бросая: «скажете, что я занимал!» Такое мне кажется верхом беспардонности. Такой как бы даёт понять, что его время заведомо дороже, чем чьё-то чужое: пусть другие стоят! Ладно, может быть, у тебя действительно неотложные заботы сию минуту. Но не настолько же, чтобы не дождаться, пока займут за тобой, и перепоручать заботу о соблюдении твоей очереди постороннему, которому до тебя нет и не должно быть дела. С какой стати я или кто угодно должен печься ещё и о тех, кто пристраивается позади?

Как отношение к юмору выявляет степень интеллекта, так и поведение в очередях выявляет уровень культурного развития человека. А если посмотреть на дело шире, чем больше культуры в обществе, тем реже встречаются в нём очереди и тем они меньше.

*

Злобная собачня . Собака – действительно друг человека, но не всякая. Глупых и злобных не люблю. Очень неприятны мелкие трусливые шавки, которые при виде любого проходящего незнакомца тут же заливаются визгливым тявканьем. И, не прекращая этого противного тявканья, долго и упорно бегут за ним, не отставая, иногда пытаясь схватить за штанину. Оборачиваешься – они тут же отскакивают, ещё сильнее заходясь лаем. Я в таких случаях не обращаю внимания, глядишь, быстрее успокоится. Но с трудом подавляю искушение зафутболить от души это надоедливое существо.

А если таких свора, и они не самые маленькие, то уже реально опасны в безлюдном месте. Если выказать страх, могут и напасть.

Неприязнь у меня вызывают и те огромные свирепые псы, которых держат за заборами и оградами частных территорий для охраны. Проходишь рядом, а из-за забора вдруг раздаётся оглушительное угрожающее гавканье. Особо агрессивные аж кидаются на ограждение. Кажется, это существо готово разорвать на куски любого, кто идёт мимо, была бы воля. Я в таких случаях всегда думаю: как надо было дрессировать такого четвероногого друга, чтобы он стал ещё большим мизантропом, чем я? И кто этот дрессировщик? Может, он сам не лучше своего питомца? Во всяком случае, мне трудно представить, что хозяин такой собаки большой гуманист.