Кирилл Кошкин - Адаптация терапии к онлайн

Очень важно в целом остаться довольным тем, как выглядишь. Если работа над образом вызывает растерянность, лучше обратиться к специалистам в этом вопросе. Это могут быть фотографы, операторы визажисты – все те, кто понимают человеческое лицо и умеют с ним работать.

Сложности вызывает и сам процесс онлайн-разговора.

Самый частый вопрос: «Куда смотреть? В глаза клиенту или в камеру?»

По моему мнению, основанному на опыте, лучше смотреть в глаза клиенту. Не знаю, как это происходит, но в какой-то момент случается коррекция восприятия. Возникает полное ощущение, что клиент смотрит в глаза, и у клиента тоже нет сомнений, что терапевт смотрит ему в глаза. Даже если оба не смотрят в камеру.

А вот попытки смотреть в глазок камеры приводят к тому, что изображение на экране оказывается на границе поля зрения, вернее за фокусом внимания. В этом месте контакт с клиентом теряется. На мой вкус, это очень неудобно и мешает работать.

Есть еще одно важное преимущество онлайн-терапии, которое требует некоторой тренировки, чтобы его использовать. Дело в том, что во время онлайн-сеанса специалист обычно видит не только клиента, но и себя: свое лицо, свои реакции, то, как он говорит. Это событие, которое отсутствует в офлайн-терапии.

Было бы большим упущением этим не пользоваться. Есть изображение клиента, рядом с ним есть изображение терапевта. А есть еще третья позиция – живой терапевт, смотрящий на экран и видящий оба эти изображения. И эта третья позиция – замечательный инструмент для сохранения нейтральности. По сути, это метапозиция по отношению к тому, что разворачивается на экране.

Простое осознание дает возможность к более глубокой, полной рефлексии процесса развития терапевтических отношений в котором терапевт может объективно быть одновременно и в процессе, и сторонним наблюдателем процесса.

Это очень ясные направления, в которых следует провести подготовительную работу, существенно облегчающую переход специалиста в онлайн-формат.

Есть такая известная задача про корабль Тесея. Мне кажется, она очень подходит к теме моей книги об адаптации офлайн-терапевта к онлайн-среде.

Тесей – древнегреческий герой, совершивший множество славных дел и ставший одним из самых популярных персонажей Эллады.

Плутарх, сохранивший миф об этом персонаже, писал, что корабль, на котором Тесей вернулся с Крита в Афины, хранился афинянами как святыня. Благодарные потомки в память о подвигах своего героя, победившего Минотавра, заботились о корабле. Но, к сожалению, корабль был деревянный, а дерево, в отличие от камня, менее устойчиво ко всяким влияниям, старению. Корабль регулярно требовал починки, замены элементов, пришедших в негодность. Сгнившие дощечки заменялись новыми, и делалось это для сохранения корабля Тесея.

Логика развития событий подсказывает, что в какой-то момент все элементы корабля Тесея были заменены чем-то новым. Тем, что не имело отношения к герою. Тем, что не помнило ни его рук, ни его ног, ни его присутствия.

И вот у философов возник спор: это все еще корабль Тесея или уже другой, новый? Спор назван парадоксом Тесея и, напомню, звучит так: «Если все составные части исходного объекта были заменены, остается ли объект тем же объектом?»

Один из ответов дан Гераклитом, который предложил обсудить проблему с помощью реки. Если два раза войти в текущую реку в одном и том же месте, «та же» эта река или нет?

Аристотель также искал ответ. Понятие «тот же» было раскрыто как составное. Корабль Тесея может быть свойством, а может быть и классом вещей. В зависимости от точки отсчета меняется и ответ на этот вопрос.

Как объект корабль Тесея утрачен во времени. Но как символ, как свойство он сохраняет свое значение. Он продолжает выполнять свою функцию, ради которой был помещен на постамент.

Сходная проблема звучит, когда речь заходит о сравнении офлайн- и онлайн-терапии. Является ли онлайн-терапия той же терапией, что и офлайн?

История современной психотерапии с конца XIX века – это путь созидания форм этого процесса, обретения значимости, накопления опыта, технологий осуществления, признания ошибок и неверных путей. Это путь трансформации разных элементов терапевтического процесса. И эта трансформация касалась, казалось бы, совершенно незыблемых вещей.

В современности классический анализ на кушетке – это скорее анахронизм, чем мейнстрим. Да и сама структура психических процессов претерпевает значительные изменения. Мы уже не видим классической истерической дуги. Мы не можем встретить «чистых» депрессий, описаниями которых полны руководства середины XX века. В палатах психиатрических больниц нет больше Наполеонов. Меняются формы психических процессов, меняются и инструменты вмешательства и регуляции. И нет никакой возможности восстановить, например, аутентичный психотерапевтический процесс в рамках сеттинга столетней давности. Имитировать можно, но естественности воссоздать не получится.