Олеся Стрельникова - Сияние тени. Реальные истории о том, как тень становится светом

Призрачным облаком детская мечта накрывала меня много раз, но как только чувствовала, что я задыхаюсь от страха, отступала и ждала более подходящего момента. Он пришёл спустя 10 лет. Я загорелась идеей сделать что-то важное для своей мамы, у которой перелом позвоночника, она передвигается на инвалидной коляске. Самым понятным было начать блог, в котором я планировала рассказывать про жизнь людей с ограниченными возможностями здоровья. Я записалась на модные курсы по продвижению Инстаграм и сделала первое селфи. Выложить фото без текста казалось карамельной девчачьей затеей, и я решилась на пост.

Это было сродни подготовке к первой брачной ночи. Я металась, сомневалась, ругалась, искала информацию о том, как писать в соцсетях. Тут же напомнил о себе пот с озера на пару с призраком Надюхи из прошлого, но никто не видел, что со мной происходит. Такой замысловатой тропинкой мечта вновь оказалась на моём пороге, и я уже чуть смелее впустила её в дом.

Я писала почти каждый день и радовалась тому, что опять испытываю забытый творческий драйв. Тем более, что материала было достаточно. Многие публикации собирали комментарии с благодарностью и просьбами продолжать. Но когда я просматривала написанное месяцем раньше, внутри опять поднимался протест того же цензора, который когда-то отправлял на свалку фальшивые дневники.

Что-то едва уловимое проскальзывало между ровных строк. Тексты были очень далеки от идеала, в них хватало орфографических и стилистических ошибок. Но было что-то ещё. Словно не умеющего вести себя в обществе человека одели в роскошный и стильный костюм и отправили на светский ужин в лучший ресторан. И он только зашёл, а от него уже повеяло пацанским духом улицы на окраине шахтёрского города. Так и в моих текстах за открытостью просачивалось желание всё прилизать, причесать, стряхнуть пылинки и явить миру идеальный образ. В моих историях было много тяжёлых фактов, и я поняла, что даже через боль можно казаться слишком правильной.

А потом появились критики. Это не тролли, которые зарабатывают на негативных комментариях. Те, к кому я испытывала доверие и уважение, говорили мне про пафосность, неискренность, ненастоящесть, отсутствие глубины и чрезмерно раздутое ЭГО. Люди давали обратную связь максимально бережно, и я уверена в их самых добрых намерениях. И это было правдой. Когда я перечитывала посты, сопротивление и страх заполняли меня до краёв. Я могла неделями зализывать раны и ничего не писать. Самое противное – в том, что я была с ними согласна, а значит, их нельзя обвинить в моих чувствах. Стать писателем мне хотелось всё больше и больше. Так же сильно я боялась опять попасть в тиски неискренности. Я прошла несколько писательских курсов, научилась убирать лишние местоимения и причастные обороты, но этого было недостаточно.

Больше всего я ценю в людях то, насколько они настоящие. Умеют ли искренне и с удовольствием радоваться, грустить, ругаться, танцевать, злиться, есть или смеяться. В каждого встроены датчики, которые реагируют на лукавство. Кто-то смотрит невинными глазами, произносит правильные слова, но внутри нас срабатывает красный сигнал «Стоп», и мы разворачиваемся на 180 градусов. Этот импульс необъясним. Когда включается логика, часто мы делаем очередной разворот и следуем за убедительными словами и обещанной выгодой. А спустя время, попав в очередную переделку, стукаем рукой по лбу в попытке понять, почему же мы не послушали интуицию. Я знала, что мой читатель обязательно почувствует ненастоящее в моих рассуждениях. И не было сервиса, способного дать универсальный рецепт искренних и живых рукописей.

Я пошла бродить по комнатам подсознания. Мой духовный нюх напоминал собаку-ищейку в аэропорту, способную уловить малейший запах необычного. Было понятно, что ситуация, запустившая такие процессы, очень эмоциональная и значимая. И в то же время болезненная, потому что была полностью вытеснена из памяти. Я делала виртуальные снимки прошлого и потом проявляла их в подсознательной лаборатории, с жадностью вглядываясь в едва заметные штрихи. Тогда появились первые наброски истории у озера. Как птица крылом касается нашей головы, а потом улетает и оставляет у нас сожаление, что за хвост её уже не схватить, так и эти события сначала были еле уловимыми очертаниями. В полный образ они сложились только тогда, когда я решила их записать. Первыми появились люди. Дальше я вспоминала, во что они были одеты, чем пахнули, какие ощущения вызывали. После увидела себя, услышала лёгкие всплески на озере, почувствовала песок под ногами. И уже в конце, когда картина стала полной, я осознала её колоссальное влияние на мою творческую жизнь. Да и не только на творческую.