Евгения Хамуляк - Сага о родителях подростков. Рассказы про сложных детей

Авторы: Хамуляк Евгения, Батурина Ася, Чертилина Елена, Чернова Дарья, Шулико Дарья

Корректор Анастасия Финченко

Дизайнер обложки Евгения Хамуляк

Редактор Евгения Хамуляк

Благодарности:

Кристина Самофалова

Елена Токарева

Елизавета Ладяфёнова

Екатерина Коновалова

Ольга Кондратюк

Ирина Шуст

© Евгения Хамуляк, 2021

© Ася Батурина, 2021

© Елена Чертилина, 2021

© Дарья Чернова, 2021

© Дарья Шулико, 2021

© Евгения Хамуляк, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0053-5514-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Перед вами очень нужная книга, которая пригодится каждому родителю. Книга о подростках, но предназначена она для взрослых. Ведь если учителем быть учат, то родителем нет. Приходится познавать мир своих детей через свои собственные ошибки, часто обходящиеся дорого всей семье.

И в этих историях нет готовых, по пунктам расписанных решений, как нужно себя вести и что говорить.

Авторы историй: писатели, учителя, психологи, родители – поставили задачу донести главный посыл – надежду на то, что взрослое, опытное, терпеливое сердце всегда найдет решение даже в самой безвыходной ситуации, ведь на кону – жизнь и судьба ребенка, пусть даже сложного подростка, которому, как и всем на свете, нужны внимание и любовь родных.

Часть 1

Вове очень-очень было стыдно за мать. Он горько плакал, и слезы обжигали лицо, оставляя красные полосы на юном лице.

Как можно было быть такой сволочью.

Вова стоял на коленях у открытого шкафа матери: там, где располагались полки с ее нижним бельем. Трусы и лифчики, обычно аккуратно сложенные чашечка в чашечку, стопочка в стопочку, сейчас неряшливо валялись вокруг него. Это он их разбросал. Точнее, повытаскивал, когда сам не зная почему, как будто его кто-то позвал, вошел в родительскую спальню, когда там никого не было, открыл шкаф и стал копаться в нем, даже заглянув в полки с мамиными трусами. Он обнаружил стопку писем, перевязанную тонкой бечевкой, и упал на колени, словно подстреленный. С пересохшим горлом, бессочными губами стал читать одно письмо за другим. Одно за другим. Как во сне.

Они были от отца. От родного отца Вовы, который сидел в тюрьме, но он этого не знал. А также не знал, что тот писал сыну письма. Все это время. Сначала часто. Семь лет назад, Вове тогда было два года, папа писал каждый месяц и даже неделю, потом раз в полгода. Последнее получено год назад. Он писал красивым почерком, правильным языком, без ошибок, с запятыми, Вова являлся отличником и поэтому отметил грамотность письма, в котором было сказано: что отец очень сожалеет, как все вышло, что совсем не знает, как исправить ситуацию, но просит не вычеркивать его имя из жизни Вовы.

Как же Вове было стыдно за мать, потому что она вычеркнула папу Сашу из жизни. Мало того, что вычеркнула, так еще и заменила лживым папой Ромой. Вова поджал губу, готовый расплакаться… но сдержался. Он хотел плакать от того, что чувствовал, что «этот мужик» – так он называл отчима в последнее время – не является ему родным отцом. Чувствовал, только объяснить не мог.

Горькая большая слеза самовольно выкатилась и оцарапала, оставляя след на румянце мальчика.

Самое ужасное, выходило из письма, что он Владимир Александрович Рогов, а не какой-то там чужой Владимир Романович Сульгин, каким он себя чувствовал последние семь лет.

– Я Рогов, – твердо сказал Вова, дочитывая последнее письмо. А потом опять сложив все аккуратно в стопочку, перевязал бечевкой и положил в карман, а бардак оставил как есть.

Пусть видит и стыдится своего поступка! Потому что так нельзя с живыми людьми. Если тебя попросили по-человечески, нельзя по-сволочному…

Слово «сволочь» являлось самым страшным ругательством в семье, мама произносила его только в самых крайних случаях, поэтому Вова запомнил его. И использовал сейчас. Сейчас был очень крайний случай.

Он пошел в свою комнату и доделал домашку, потом собрался, все также держа письма отца в брючине, и отправился за Настькой в садик. Привел ее домой, накормил, усадил смотреть мультики и стал дожидаться матери. Она пришла и не сразу обнаружила бардак и пропавшие письма, но когда обнаружила, раскричалась так, что трещали стекла. Однако Вове было ее не жалко, и он ей так об этом и сказал. А еще он спокойно обозвал ее нехорошим человеком и сказал, что ему стыдно за нее и он никогда ее не простит.