Евгений Черносвитов - Кандид-2020. Конфабуляции. Псевдореминисценции. Персеверации

Вокруг поселка, за рекой, сплошной стеной стояла тайга. С ее стороны в поселок можно было попасть только пешком или верхом на лошади. Был к нему, по существу, один путь ― по побережью Океана. Этот «путь» представлял собой сплошную гальку, местами болотистую почву. Пройти по нему на транспорте можно было лишь во время отлива. Вся протяженность этого пути четко обозначалась электрическими столбами, с оборванными проводами. Столбы сохранялись десятилетиями, несмотря на то что были деревянными. Они крепились на бетонные сваи, которые были намного выше самого высокого прилива. Каждый столб был обжит огромным дальневосточным орлом, который использовал его верхушку и для отдыха, и для дозора, и для наблюдения за добычей, которая могла появиться в виде рыбы или детеныша нерпы в Океане, или зайца, дикого поросенка или детеныша изюбра – со стороны тайги.

Поселок, о котором я рассказываю, расположился как раз на месте древнего стойбища исконных жителей нижнего Амура. Когда рыли под фундамент домов, то обнаружили в спрессованном, как камень, речном песке и мелкой гальке, прекрасно сохранившиеся, изделия, типа ладьи, выдолбленные из одного куска дерева. Что-то среднее между ковшом и тарелкой. Вот она:

Но, самое интересное ― там же невдалеке нашли могилу японского самурая, который лежал в огромном куске окаменевшего песка. Прекрасно сохранился шлем самурая с тремя, разной величины, мечами, прикрепленными к височным частям шлема и ко лбу.

Шлем был прочно одет на голый череп. Сохранились и другие части доспехов самурая ― все это ныне хранится в Хабаровском краеведческом музее (кроме черепа, который я, с не письменного согласия археологов и следственных органов, проводивший экспертизу останков японца, подменил на череп простого бездомного советского гражданина, этих же лет, что и японец, умершего от алкоголизма).

В простонародье местных жителей называют гиляками, на что они «очень-очень» обижаются. Иногда они, услышав обращенное к ним «гиляк», терпеливо поправляют невежду: «Я ― не гиляк. Я ― нанаец (или эвен, или ульч, или юкагир, или нивх…)». «Гиляк» вообще-то устаревшее нивх. Каждая малочисленная и стремительно в наше время сокращающаяся в численности нижне-амурская народность содержит в себе еще массу племен, кланов, которые уже полностью вымерли или сохранились в числе, меньше десяти. Иногда из племени оставался последний мужчина. Он был и представителем какого-нибудь, тоже давно канувшего в бездну небытия клана. С последним мужчиной вымершего племени (и клана) Ульгучье, мне пришлось познакомиться при очень нехороших, точнее сказать, трагических, обстоятельствах. Об этом ниже и пойдет мой рассказ.

– Как тебя зовут? ― уловив минутку, когда мы остались с ним наедине, спросил я заключенного. Это было, после блестяще выполненной операции нашей опергруппой. Мы возвращались в районный центр ― Николаевск-на-Амуре на своей боевой машине ― вездеходе, который дали нам по этому случаю напрокат геологи. Вездеход бодро бежал по песку, морской гальке и топям, подминал под себя кустарник и мелкие деревца, выгоняя с теплых мест зайцев. Он отлично плыл и по прибрежным волнам Тихого Океана, срезая длинные участки пути, который хорошо выглядел лишь на географической карте.

Итак, я его, задержанного, с наручниками на ногах и руках, сидящего спиной к кабине вездехода в кузове, среди трофейного оружия и ящиков с патронами, спросил, повторяю:

– Как тебя зовут?

– Ульгучье. ― Спокойно ответил убийца.

– А как твоя фамилия?

– Ульгучье.

– Ты сказал, что тебя зовут Ульгучье – это твое имя или фамилия?

– Это моя имя и фамилия.

Я знал, что у гиляков иногда имя и фамилия совпадают, поэтому не очень удивился и продолжил свой «допрос» (я имел на это моральное право, ибо только два часа назад вскрыл четыре трупа, убиенных этим охотником Ульгучье).

– А как твое отчество?

– Ульгучье.

– Значит, отца тоже звали Ульгучье?

– Всех мужчин у нас звали Ульгучье…

– А как же в паспорте? ― (паспорт был у старшего следователя прокуратуры, Олега Федоровича Савчука, а тот сейчас преспокойно отдыхал в кабине вездехода на сиденье, покрытом толстой и мягкой кожей бурого медведя).

– В паспорте написано Николай Петрович Ульгучье.

– Значит, ты и есть Николай Петрович Ульгучье!

Читать дальше