Ирина Млодик - Девочка на шаре. Когда страдание становится образом жизни

А вот зачем туда ехала я? Не находила ответа. Ехала просто, наверное, потому, что все они будут там. И втайне чего-то опасалась. Себя? Своего желания снова втянуться и получить горький отпор: «Это не твой ребенок и не твоя жизнь – не тебе решать»? Кто знает… Просто села в метро и поехала в ту сторону где-то за час до того, как должно было начаться мероприятие. Как будто если прийти заранее, то можно хоть немного привыкнуть, справиться с собственными тревогами и смущением.

Не удержалась, зашла в книжный – успокоиться, купила Степке «Повелителя мух» в подарок, завернули в красивую красно-зеленую обертку, Новый год все-таки. На то, чтобы купить подарки всем, у меня явно не хватало сил и задора. Разрешила себе не мучиться и сделать ровно столько, сколько могу.

К калитке я подходила со страхом и тоской. Видимо, та трещина моей обиды и боли разъединила меня с ними всеми.

Шаг… Еще шаг. Я понимала, что больше всего боюсь зайти туда и оказаться для них совершенно чужой, неуместной, ненужной. Пока я предавалась сомнениям и раздумьям, уже держась за ручку входной двери, она вдруг внезапно отворилась, почти сметя меня с крыльца. Большое Андрюшино тело закрыло мне обзор, его крепкие руки подхватили меня, не давая мне упасть (реакция у него что надо – вот что значит спортивное прошлое!), широкая улыбка согрела и придала мне сил.

– Эв Еич, Ына де! – прорычал великан.

– Лев Андреич, Арина пришла! – радостно подхватила девушка-администратор, переводя Андрюшу и замечая меня на пороге.

– Арина, проходите, сердечно рад видеть вас, опасался, что вы закрутитесь с вашими делами и не придете. Я так рад, что вы все-таки нашли возможность посетить наш праздник! – Каменецкий душевно трясет мне руку, помогая снять шубу.

– Тепа, Ына де! – кричит куда-то Андрюша и уходит.

– Куда это он? – спрашиваю я Каменецкого, мне жалко расставаться с Андрюшей и его улыбкой.

– Вернется скоро, только еще двоих привезет. Степка уже с утра здесь, по-моему, ночь не спал, перевозбужден уж очень.

В это время с кухни выезжает сам герой дня, раскраснелся, глаза горят.

– Здорово, что вы пришли. Вы должны это увидеть! Пойдемте, я вам все покажу! Там, в музыкально-спортивном зале мы накрыли фуршет. Я не стал сам печь корзиночки, боялся, у меня времени не хватит, поэтому корзиночки из магазина, но начинку я сам придумал. И остальные канапе тоже. У нас, конечно, не совсем такие продукты, как в Италии, и я переживаю, что синьору Энрике не понравится.

Степка ведет меня в зал, где я вижу нескольких женщин, в том числе Ингу, развешивающих гирлянды, двух девочек в колясках, одну на ногах, но со странно висящими рукавами праздничного платья. Инга оборачивается вполоборота, и я киваю ей, легко машу рукой. Она тоже отвечает мне кивком, но точного выражения ее лица я не вижу, Степка продолжает трещать:

– Сначала все будут есть закуски, ну те, кто не хочет участвовать в уроке, а потом приедет синьор Энрике, и мы приготовим вместе что-то по его рецепту, а потом принесем это сюда и будем угощать остальных гостей. Но я понятия не имею, что будет в меню, потому что Елизавета сказала, что сначала они едут на рынок, синьор смотрит, что есть у нас из сезонных продуктов, все там покупают и потом приезжают…

В это время мы слышим оглушительный грохот.

– Вот же черт! Я же говорил, что этих ужасных детей нужно немедленно выставить с кухни!

Степка резко разворачивается, мы выезжаем в коридор, там появляется пунцовая Ленка с выражением лица: «этим двоим пришел необсуждаемый и безоговорочный конец», толкая в спины и поочередно отвешивая подзатыльники своим архаровцам – Вовке и Игорехе. Младший слегка присыпан мукой, как будто готов к выпечке. Судя по ее грозному и одновременно смущенному виду, праздник может в любой момент превратиться в детоубийство, причем выражение Степкиного лица говорит, что он бы его одобрил, а то и поучаствовал.

Выручил ее Каменецкий, который подошел к этой троице, попытался сдуть муку с Вовкиного лица, это у него не вполне удачно вышло, потому что малый вспотел и мука к нему крепко пристала. Потом сказал:

– Вы, юнга, сейчас пойдете вот в эту комнату и умоетесь, а потом вместе с вашим энергичным братом пойдете в сенсорную комнату.

– Это еще что за хрень такая? – прерывает его очень радостный и все еще готовый к дальнейшим приключениям Вовка, пытаясь сдуть со лба тяжелую мучную челку.

Ленка в это время из красной превращается в молочно-белую, отвешивает традиционный подзатыльник и упавшим голосом задает самый бессмысленный вопрос: