Ирина Млодик - Девочка на шаре. Когда страдание становится образом жизни

Потом в классе, когда все снова ржали, если он кемарил на уроках, я пыталась огрызаться: «Бандерлоги, хватит глумиться, у человека, может, обстоятельства!» Но меня особо не слушали. В авторитете в этом возрасте я отнюдь не была.

А потом все как-то внезапно закончилось трагедией. Мальчишки в классе стали над ним сильнее издеваться, я совсем не понимала почему. Потом как-то в школьном туалете я от девчонок из параллельного класса случайно услышала, что у них роман с Алиной из девятого – такая была особенная девушка, все ее знали, полшколы по ней вздыхало. Потом рассказывали, что он вместе с Алиной пришел к ним домой, маме лекарства принес, что ли, она вместе с ним зашла, а там отец, опять пьяный. Он ему и Алине, видимо, что-то грубое сказал, и у Лехи крышу снесло: он двинул ему, ударил, тот как-то неудачно упал и умер. Мать его обвиняла и ругала-корила сильно, Алина была в шоке и оставила его, наверное, испугалась. А он пошел и сбросился с 12-го этажа.

Я даже заболела тогда, не могла видеть, каждый раз приходя в школу, его портрет в траурной рамке. Вот этого Леху я и вспоминала, взбивая простыни собственной бессонницей в преддверии праздника открытия кухни и постепенно, но неуклонно надвигающегося на город Нового года.

Что такое предновогодняя Москва, любой москвич знает. Часто именно поэтому сразу после католического Рождества или незадолго до него те, у кого есть возможности и средства, покидают этот прекрасный город, чтобы не участвовать в предновогоднем безумии. Их место занимают гости столицы, приезжающие навестить тех, кто не смог уехать. И все эти люди несколько последних дней уходящего года заняты двумя самыми неподходящими для этого города делами: куда-то едут, создавая невообразимые пробки, или идут в магазины, создавая ощущение, что этот день, конечно же, и есть на самом деле последний перед концом света. Поэтому им всем становится просто необходимо купить всего, срочно, в разных местах и с запасом, опять же создавая и преодолевая многочисленные и немного взвинченные толпы трудящихся и гостей столицы.

Люди так «разогреваются», получают такую усталость и стресс, что новогодняя ночь для них становится настоящим праздником, а 1 января – самым замечательным днем в году, особенно для тех, кто решил с утра прогуляться или даже проехаться по вымершим и потому совершенно прекрасным улицам столицы. Для отчаливших за границы Родины соотечественников встреча Нового года, лишенная этой подготовительной суеты и необходимых атрибутов: салатов, гостей, советского шампанского и боя курантов, становится событием праздничным, но начисто лишенным московского колорита, с его одержимостью и новогодними ритуалами, отчего у них остается легкий привкус разочарования и какой-то незавершенности, и даже включенная на компьютере «Ирония судьбы…» не способна создать ощущение главного русского праздника.

А ведь есть еще такие мероприятия, как предновогодние корпоративы, как будто специально придуманные, как когда-то карнавалы в Венеции, для того, чтобы сбросить напряжение, накопившееся за год, и в течение нескольких часов нарушать рабочую, деловую и всяческую другую этику самыми заурядными или самыми затейливыми способами. Предстоящий праздник открытия кухни, к счастью, имел другой статус, но надежды на него разные участники предстоящих событий возлагали немалые.

Каменецкий хотел горячо отблагодарить Алика, Елизавету и Айрата за прекрасную идею, ее воплощение и дальнейшее сотрудничество, которое нужно было центру как воздух. Он впервые почувствовал, что он не «один в поле воин», что поначалу было странно, а теперь воодушевляло и он был готов легко делиться лаврами во имя расширения и укрепления его дела. Возможности, которые открывались ему в сотрудничестве, наполняли его энтузиазмом.

Алик был рад хотя бы на несколько минут увидеть Варьку, пусть даже в толпе. А также ему нравилось видеть хоть что-то конкретное, к чему он приложил свои усилия и средства. «Реальных» людей: детей-инвалидов, их замученных, но двужильных мам, настоящего мужика Каменецкого, которому легко и надежно давать деньги на благотворительность, Айрата, которого таким он раньше никогда не видел, Варькиных подруг, непосредственных участниц этой заварухи.

Ленка мечтала понятно о чем. Варька – уж не знаю… Вероятно, о том, чтобы насладиться кульминацией этой истории, в которую так рьяно втягивала ее в последние недели наша неугомонная подруга. Лизу, вероятно, воодушевлял сам проект и приезд любимого старика Энрике.