Иоланта Домбровская - Культурно-историческая психология юмора

Сама способность к юмору трансформируется. Из разделенной между людьми функции юмор превращается в свойство личности, а строго по Бену Джонсону – свойство характера. В тот период произошло и становление того, что мы называем комедией характеров. Развивается и комедия положений, комедия ситуаций. Жан Поль осмыслил театральную комедию как равноправный жанр высокого искусства, служащий целям воспитания эстетического восприятия. Юмор же он считал свойственным (в свою историческую эпоху) не всем, а немногим: «Все серьезное для всех, юмор существует для немногих, и вот почему: он требует духа поэтического, духа вольно и философски воспитанного, который принесет с собой не пустопорожний вкус, а высший взгляд на мир» (Жан-Поль, 1981, с.128). Таким образом, юмор, комедия выступали как средство развития личности.

И. Кант писал уже о юморе как индивидуальной способности человека, как о таланте человека, у которой есть внутренняя сущность – «игра представлений» (Кант, 1966, с.352). Это еще и пример интеллектуализации, идеализации чувства юмора. Кант пишет об этимологии немецкого слова «юмор» (Laune), что оно как бы отслоилось от слова «Lanier» – веселость – и обозначает способность произвольно приходить в хорошее расположение духа (Кант И. 1966; стр.355—356). Таким образом, у юмора появляется внутренняя опосредованность – «игра идей» и произвольность. В хорошее расположение духа, по Канту, человек приходит именно благодаря идеальному знаковому опосредствованию юмористического акта «игрой идей». Опосредованность и произвольность, согласно Л. С. Выготскому – это еще два признака высших психических функций, которые человек приобретает в ходе истории.

К 19 веку юмор становится свойством присущим уже не только избранным, а всем или почти всем. Под влиянием развития «массового общества», доступности знания, вовлечения широких слоев населения в социоисторические процессы, стиранием резких отличий «высокой» и народной культуры, юмор становится реальной или потенциальной способностью. В отличие от ренессансного смеха, юмор – это уже не свойство, разделенное между людьми, а свойство отдельной личности. Юмор массовизируется, с одной стороны, а с другой стороны, дифференцируется на типы и оттенки. Это находит отражение и развитие во взглядах философов и эстетиков 19 века (см.: Рюмина, 1990, Рюмина, 2016, Гилберт, Кун, 2000).

А. Бергсон полагает, что обязательным условием смеха является способность смотреть на вещи под особым эстетически-игровым углом зрения. По А. Бергсону, смех как метафизическая категория занимает промежуточное место между сферой эстетического и сферой повседневности. Задача смеха – побеждать автоматизм в живом (Бергсон, 1992, с.21), и этим давать свободу эволюции живого. Способность к эволюционированию – это видовая способность человека. Вместе с человеческой личностью эволюционирует и юмор. А точнее, становящаяся в ходе истории способность к юмору и смеху служит одним из средств эволюции психики. Юмор как некая «остановка» в привычном, автоматическом ходе событий, создает прерывистость, эксцесс в функционировании человеческой психики. Юмор как эксцесс в непрерывности психического создает предпосылки для развития свободы и вариативности личности, предпосылки для индивидуальной эволюции.

В 20 веке внимание к юмору проявилось прежде всего у психологов. Наибольшее значение для ноогенеза юмора имели взгляды З. Фрейда и Г. Олпорта. З. Фрейд описал юмор как механизм психики, противоположный вытеснению. Юмор, по З. Фрейду, не скрывает вытесненные содержания сознания, а приоткрывает их, «Юмор является средством получения удовольствия, несмотря на препятствующие ему мучительные аффекты». (Фрейд, 1991, с. 398). Г. Олпорт характеризует чувство юмора как аспект самообъективации: способности, трансцендирующей и интегрирующей личность, рядоположенной религиозному чувству (Allport, 1988, с. 177). Позже В. Франкл говорит о юморе как о проявлении антропологической характеристики человека – способности к самоотстранению: «Юмор относится к существенным человеческим проявлениям, он дает человеку возможность занять дистанцию по отношению к чему угодно, в том числе и к самому себе, обрести тем самым полный контроль над собой» (Франкл, 1990, с. 343—344).

Вышеназванные мыслители во многом не только фиксировали, но и формировали представления о юморе. Специфика юмора такова, что он формировался в ходе человеческой истории рука об руку с формированием личности и под влиянием тех мыслей о юморе, которые излагали и популяризировали мыслители (лидеры общественных мнений). В связи с этим можно говорить не только о социогенезе чувства юмора, но и о его ноогенезе. Понятие ноогенеза, понимаемое прежде всего, как индивидуальное оформление представлений, а также порождение нового знания, дополняет представления о биогенезе, социогенезе и персоногенезе А. Г. Асмолова. В концепции исторической эволюции вида Человек А. Г. Асмолова понятие ноогенеза выглядит избыточным, но мы считаем, что оно хорошо описывает роль индивидуальной ноогенной деятельности, которая в терминах А. Г. Асмолова и В. А. Петровского может описываться и понятием «нададаптивной активности».