Яромир Сотников - Записки студента. Самое лучшее время

В предыдущей части я почти ничего не рассказал об учёбе, об одногрупниках и сокурсниках. Поэтому сейчас немного вернусь назад. Впрочем, сильно назад возвращаться и не нужно, так как в первой половине сентября у нас были только лекции, без семинаров, и потому разделение на группы поначалу носило больше формальный характер. Лекции читались для всего потока, где людей было так много, что присмотреться внимательно к отдельным личностям представлялось делом непростым. Однако один из студентов выделялся в толпе сразу: под два метра ростом, с длинными волосами, весь в тёмной потёртой джинсе, с каким-то рюкзаком в чукотских узорах…. Колоритный персонаж. Когда пришло время семинаров, оказалось, что мы с этим персонажем в одной группе. И что зовут его Ильясов Арыстан. А вот на Рахимжанова Фархада даже с началом занятий в группе я обратил внимание не сразу – в отличие от Арыстана, этот добрый малый ничем таким эпатажным не выделялся.

Какого-то предчувствия, что именно с этими двумя согрупниками жизнь меня свяжет приятельскими, а затем и дружескими отношениями, у меня не было. Я вообще почему-то был уверен, что в институте друзей у меня не будет – не в силу каких-то принципов или комплексов, а просто думал именно так, и всё. И на протяжении всего первого курса так оно и было. С Арыстаном и Фархадом я общался так же, как и с другими согрупниками – только в пределах института.

Вообще, на потоке было немало интересных личностей, заслуживающих отдельного внимания. Однако если рассказать хотя бы о некоторых из них, то это растянется надолго и выйдет далеко за рамки главной линии повествования. Поэтому о каждом персонально говорить не буду. Но в целом о нашей группе сказать необходимо. Постепенно осваиваясь в новом коллективе, я заметил, что образуется достаточно дружелюбная и сплочённая атмосфера, где все равны, где нет обособленных подгрупп, ставящих себя выше других. Для меня это стало приятным открытием, потому что сознательно или подсознательно я проводил сравнения с классом, в котором учился в школе, и там всё обстояло несколько по-иному. В Жанатасе, по крайней мере в подростковой среде, невозможно было добиться уважения за счёт положительных качеств. Там уважали только тех, кого боялись – то есть тех, кто был сильнее, наглее, за кем стояла сила «толпы»…. Соответственно, на подобных правилах строились отношения практически во всех коллективах. Наш класс, хотя и являлся самым образцовым, был далёк от единства и сплочённости, в нём тоже чувствовалось расслоение. До откровенного беспредела и унижений не доходило, однако порой имели место случаи проявления неуважения через всякие мелкие подлянки, высмеивания, высокомерное отношение, и др. Оказавшись в Алма-Ате в институте, я инстинктивно, по устоявшимся за школьные годы рефлексам ожидал чего-то похожего и здесь. Но по ходу дела обнаружил, что люди-то вокруг другие! Ко мне, как и к каждому, относились с уважением и принимали как равного – я был поражён этим, казалось бы, простым фактом. Я оказался на новом, более высоком уровне отношений между людьми. И это стало ещё одним воодушевляющим моментом в моей новой жизни – как идеалист по натуре, я всегда мечтал о том, чтобы люди жили в мире и согласии. Понятно, что подобные мечты являются утопией. Но обстановку, которая имела место в нашей студенческой группе, можно смело считать приближенной к воплощению этого идеала в реальность.

Я упоминал, как по приезду в Алма-Ату был рад увидеть воочию Центральный стадион. Кто мог подумать, что судьба уготовила мне ещё больший сюрприз – наши институтские занятия по физвоспитанию проводились сначала на территории прилегающего к стадиону спортивного городка, а затем и на самом стадионе! Это была фантастика. И запомнился один забавный эпизод во время одного из занятий. Когда выпал снег, одна из согрупниц, Асель, слепила большой снежный ком, который остался лежать на краю беговой дорожки. Согрупник Даурен сидел на трибуне, на одном из первых рядов, поставив ноги на сиденья в предстоящем ряду, и склонив голову вниз – видимо, о чём-то таком размышляя (философ!). Ещё одна согрупница, Светка, взяла этот снежный ком и подбросила его вверх и в то же время в сторону Даурена. Ком, будто выпущенный из миномёта снаряд, описал в воздухе параболическую дугу и с поражающей точностью опустился прямо на кудрявую голову Даурена! Мысли философа о бренности бытия были прерваны. Отныне в нём жил только беспощадный мститель – Даурен слез с трибуны и, не спуская горящих глаз со Светки, убежавшей от возмездия вдаль, стал медленно лепить ответный снаряд. Потом под всеобщий хохот он гонялся за Светкой по всему стадиону, но отомстить ей таким же удивительным образом у него, естественно, возможности уже не было….