Яромир Сотников - Записки студента. Самое лучшее время

И, надо сказать, подобный подход в то время касался не только посещений почты. При новых, захватывающих впечатлениях, которые я испытывал от познания большого столичного города, даже самые простые дела и действия обретали ауру романтизма, казались куда более значимыми, чем были по сути. Порой я ощущал себя на месте героя какого-то увлекательного романа. Способность легко вдохновляться какими-то вещами, видеть в обычном необычное, вера в чудеса – конечно, всё это было присуще мне и раньше. Но Алма-Ата способствовала раскрытию этих качеств с новых сторон и с большей силой. И в этом плане воспоминания о первом курсе наиболее ценны. В последующие годы такого уникального сплава чувств, ощущений и эмоций уже не будет. Будет что-то другое хорошее – да, но такого же – нет.

Вернёмся всё же к делам насущным. У Анкл Роуз, как оказалось, была дача в одном из горных районов, и там было много грушевых деревьев. Однажды Анкл Роуз предложила мне сделку – я должен был помочь ей на даче собрать и привезти груши, и за это получал право на грушевый куш. Конечно, я помог бы ей в любом случае, но поскольку груши – это один из моих самых любимых десертов, то согласился с радостью. Тогда я впервые побывал в горных окрестностях Алма-Аты. Мы приехали, нагруженные грушами как верблюды. Получив свою долю, я затем неделю или даже две объедался грушами. Жизнь была хороша!

В начале ноября наш институт переименовали в университет, и теперь он стал называться АГЮУ. Конечно, это добавило понтов самому заведению, а мне, как студенту этого заведения, добавило гордости – ведь «университет» звучит куда круче, чем «институт»!

Однако, несмотря на понты, первые три месяца нам не платили стипендию. Зато в декабре выдали всё сразу! Правда, в тот день нас изрядно помурыжили – ждать мы начали с середины дня, час проходил за часом, но денег всё не несли…. И только к вечеру, когда уже начало темнеть, наконец-то под торжествующие вопли внесли заветный пакет с баблом. Каждый получил на руки чуть больше трёх тысяч тенге – вполне нехилая сумма. Получать деньги всегда приятно, а мне было приятно вдвойне. Ведь я жил на родительские деньги, а тут получалось, что это пусть и не очень большой, но всё же мой личный вклад в семейный бюджет.

Но и незадолго до этого у меня случился разовый приработок. Анкл Роуз подрабатывала уборщицей в магазине посуды, который находился через дорогу от дома и чуть выше по Достык. Однажды вечером она сказала, что приехала машина с большой партией товара – его нужно разгрузить, а грузчиков не хватает. И вот она не то чтобы предложила, а скорее отправила меня туда своим типичным командорским тоном: иди, мол, подработай, бабки лишними не будут. Потрудиться, конечно, пришлось немало – там был целый «КамАЗ» этой посуды. Нас было человек пять, если не больше, и в основном это были местные алкаши, калымившие ради выпивки (потом один из этих алкашей тут же взял в ларьке две бутылки «Таласа» – была такая марка сравнительно дешёвого казахстанского вина). Я получил семьсот тенге – очень даже неплохо, если учесть, что стипендия тогда была тысяча тенге в месяц. А тут сразу семьсот тенге всего за пару-тройку часов работы.

Ну а в студенческой жизни приближалась пора сессии – очередного неизведанного мною прежде явления, но которое я неминуемо должен был познать. И мы заранее знали, что первым испытанием для нас будет зачёт по римскому праву….

Никто не ожидал, что зачёт по римскому праву обернётся таким оглушительным конфузом. Молодая и добродушная преподша совсем не походила на тех стервозных злюк, которые «валят» студентов пачками. Однако из почти тридцати человек с первой попытки смогли сдать только двое! На следующий день из-за этой новости гудел весь поток (дело в том, что по очерёдности наша группа была первой, кому предстояло сдавать этот зачёт, и к тому, как мы его сдадим, было приковано внимание всех групп с потока). Не исключено, что такой строгий подход был спланирован специально, в воспитательно-превентивных целях – чтобы дать всем студентам понять, что легко не будет никому.

Вторая попытка сдачи зачёта прошла уже в ином ключе. Нашлись и такие, кто не смог сдать и на этот раз, но я сдал благополучно. Предстояли другие зачёты, одного из которых боялись как огня – по общей теории государства и права (ОТГП), где «заправлял» знаменитый Мухамедьяров. Но я писал по ОТГП курсовую, и в случае её сдачи зачёт мне был бы поставлен автоматом. Из-за своей хронической лени я написал курсовую лишь по одной книге – по учебнику под редакцией Манова. Однако Мухамедьяров меня не раскусил, даже наоборот – во время защиты сказал: «Хорошая курсовая» (а услышать такое от Мухамедьярова дорогого стоило!). Но вот к защите я подготовился слабо, и мне светил трояк. Мухамедьяров предложил: «Может, сдашь зачёт на общих основаниях, а во втором семестре другую курсовую напишешь? Жалко за такую курсовую трояк ставить». Я думал пару секунд и махнул рукой – три так три. Мухамедьяров поставил мне зачёт, поздравив при этом с почином (потому что я стал первым из группы, кто получил зачёт по ОТГП). Я показывал зачётку каждому из согрупников и наслаждался эффектом – на меня смотрели как на героя, восхищались и завидовали!