Александр Николаев: Дверь в Зазеркалье. Книга 1

– Так это ж военнопленные, Санька.

– Ну, и что?

– Мал ты еще, не поймешь. Подрасти тебе нужно, Санька. Ладно, пойдем домой, подкормимся немного.

Мы неспешно тронулись в обратный путь. Тягостное ощущение, оставшееся после посещения каменоломни, постепенно стало уходить. По пути дед Макар показал мне неразорвавшуюся мину, зависшую в развилке дерева неподалеку от тропинки, остатки блиндажа, разрушенного попаданием снаряда, осыпавшуюся неровную линию окопов. Когда-то, рассказывал он, в этих местах шли большие бои. Погибло много народу: и наших, и немцев. Но после этого прошли уже более пятнадцати лет, и природа, как и память, старательно зализывала нанесенные ей когда-то раны.

На поляну вернулись уже к полудню, и я почувствовал, что проголодался. Дед Макар положил в угли картофелины и велел мне следить, чтоб не подгорели. Затем он принес грибы и принялся натирать их смесью соли и перца. После этого – подсоленные и поперченные – они были нанизаны на тонкие прутики и размещены над тлеющими углями. По соседству с грибами расположились таким же образом насаженные кусочки сала и хлеба. Вскоре над поляной поплыл непередаваемый аромат готовящейся на костре еды. Я принес воды от ручья, налил в чайник, где уже лежали травы, корешки. Осталось только ждать. Дед Макар расставил на столе тарелки, достал нож и вилки.

– Потерпи еще немного, Санек, скоро поспеет наш обед.

И действительно, прошло не более получаса, и на столе красовалась горка обугленной картошки, отдельно лежали шпажки с грибами и румяным, полупрозрачным салом. Все было непривычно и необыкновенно вкусно: и поджаренное на костре сало, которое я ел впервые, и упругие ароматные грибочки, и душистая изнутри горячая картошка. Все это мы запили чаем с медом, после чего я начал смутно догадываться о том, что такое счастье. От обильной еды, свежего воздуха и короткой ночи меня начало клонить в сон. Дед Макар заметил это и повел меня в шалаш. Там уже была приготовлена постель, и когда он успел только.

– Ложись, Санек, поспишь немного, отдохнешь и станем готовить уху.

Я лег и не заметил, как провалился в глубокий, здоровый сон. Проснулся уже ближе к вечеру и не сразу понял, где нахожусь. В сумерках жилища стояла полная тишина, пахло сеном. Потом как-то сразу вспомнился лес, каменоломня, мрачная сырая штольня. Я быстро надел штаны и вышел наружу. На поляне было безветренно и душно, солнце закрыли низкие облака. Чувствовалось приближение ненастья. Дед Макар, обнажив мощный торс, что-то помешивал в огромном казане. Заметив меня, он улыбнулся:

– Ну, как спалось? Клады не снились часом?

– Нет, не снились, – хрипловатым ото сна голосом ответил я, – а хотелось бы найти, хотя бы чуток…

– Не все сразу, брат Санька, отец еще вернется не скоро. А, кстати, что ты будешь делать со своим кладом, если отыщешь его?

Я растерялся и не смог сразу ответить, никогда не думал, что буду делать с найденным кладом.

– Ну, не знаю… Наверное, маме отдам, она точно знает, что нужно делать, или папе…

Дед расплылся в улыбке:

– Да уж мамка твоя точно найдет, куда его употребить. Правильно мыслишь. Смотри, Санек, сейчас мы с тобой уху доварим и опосля, благословясь, употребим ее. Хотелось бы до грозы поспеть.

Пока я спал, погода изменилась, в воздухе действительно пахло предстоящей грозой. Даже птичий щебет стал как-то реже и тревожнее.

– Дедушка, а можно я в лодке посижу?

– Можно, ты плавать уже умеешь, не выпадешь за борт?

– Умею, я хорошо плаваю.

Плавал я для своего возраста действительно неплохо, сказывалось наличие водоема в огороде. Я залез в лодку и лег лицом вниз на корме. Перед моими глазами, омывая лодку, текла река. Она несла какие-то травинки, ветки, листья. Так было уже тысячи лет. Наверное, такой ее видел и тот древний человек, который был похоронен на вершине утеса, и чьи останки теперь покоятся в музее. Может он так же сидел на берегу, когда был еще мальчишкой, смотрел на бегущую мимо воду и мечтал найти свой клад. И у него, так же как и меня, слегка кружилась голова от причудливого мерцания струящейся воды. Хотя, тогда, наверное, еще и не было кладов, а впрочем, кто знает, может и были. Может, они и по сей день где-то лежат неподалеку, ожидая пока их найдут.

И словно во сне я увидел вдруг огромное дерево, странной формы плоский камень у его подножья, а под ним кувшин, полный монет и драгоценных камней, как в книгах о пиратах, которые мне давали читать в библиотеке. Кувшин был зарыт неглубоко в землю неподалёку от старой каменоломни. Я отчетливо, словно наяву, видел это место: невысокий холмик под деревом и плоский светлый камень на нем. На камне, свившись кольцом, неожиданно образовалась большая серая змея и, подрагивая раздвоенным языком, стала пристально смотреть на меня.