Виктор Кротов - Сказочная педагогика. Часть третья. Проблемы развития

После сказки про музыкальные способности самое время поговорить о музыке. Например, о том, кто на каком инструменте хотел бы играть. А если ни на каком, то, может, картины хотел бы рисовать, или сказки сочинять, или танцевать, или… Очень интересно и полезно позвучать обо всём этом.

– Встречались ли тебе богомол, зелёная кобылка (это вовсе не лошадь), бражник, цикада? Если встречались, то где? Как они выглядят?

– Приходилось ли тебе слышать, как поёт море? как шумит лес? как гудит ветер? Это просто шум, или похоже на музыку?

– Какую самую лучшую природную музыку тебе случалось слышать?

– Любишь ли ты петь? А слушать песни? А танцевать?

– Чем бы тебе захотелось порадовать певицу Уню, после её концерта?

– Как по-твоему, наступает медведь кому-нибудь на ухо? Или это просто выражение, чтобы помешать человеку играть музыку и петь, когда ему этого хочется?

– Если бы тебе предложили научиться играть на любом музыкальном инструменте, что бы тебе хотелось выбрать?

– Похожа ли хорошая картина на музыку? Чем?

– Почему, когда хотят сказать о чём-нибудь замечательном, говорят: «О, это песня!»?

– Какие певуны тебе нравятся среди птиц? А какие музыканты – среди насекомых?

Все слышали, конечно, о крылатом коне по имени Пегас. Все знают, что на нём летают поэты. Туда, куда уносит их Пегас, не долететь самолётом. Там встречаются небывалые образы, неслыханные сравнения и удивительнейшие мысли.

Но кто слышал о дивной кобылице Афите? А ведь как раз любовь к ней окрылила Пегаса. Для Афиты, когда она захотела однажды напиться, он высек копытом знаменитый Лошадиный источник – Иппокрену. Афита тоже крылата, но ни один человек на свете никогда не летал на ней. Да-да, и на земле, и на небе, и в жизни, и в сказках встречаются вольные, никем не осёдланные лошади.

Пегасёнок – сын Пегаса и Афиты – тоже родился крылатым. И с молоком матери впитал любовь к небу. Пока он был ещё сосунком, Афита нередко кормила его где-нибудь на облаке. Летучий жеребёнок обожал мать и восхищался отцом. Афита была для него воплощением свободы. Пегас учил его своей жизнью, как надо относиться к делу.

Легко ли крылатому коню смириться с седлом? Но как же иначе? Большинство поэтов и минуты не усидели бы на нём без седла и стремян, куда можно засунуть ноги. А как седоки вцеплялись в его пышную гриву! Как нелепо пытались управлять Пегасом, колотя каблуками в бока! Многие из них даже не подозревали, что достаточно лёгкого нажатия шенкелем (да они и знать не знали этого слова), чтобы благородный конь сменил направление. Но всё это Пегас терпел ради того великого дела, к которому был призван.

А что было делать Пегасёнку? Ждать, пока вырастет? Вот ещё! В ранней юности так тянется время. И так хочется поскорее сделать что-нибудь великолепное.

Тут-то Пегасёнок и встретился с Лемиром. Этому мальчишке тоже не терпелось что-то сделать в жизни. Но что? В футбол он играть не любил, к технике его не тянуло. Он любил мечтать в одиночестве. Этому занятию он и предавался, когда Пегасёнок приземлился чуть ли ему не на голову. Произошло это на опушке леса, которая показалась им обоим очень симпатичной. Лемир сидел там на рухнувшей от старости берёзе, а Пегасёнок собрался поваляться на свеже-зелёной лужайке возле неё.

– Вот это явление! – воскликнул Лемир. – Ты не из моих фантазий возник? Я как раз воображал что-то подобное.

– Эге-ге, вряд ли ты мог вообразить те места, где мы только что летали с моей мамой Афитой. Я просто спустился передохнуть, пока она отправилась заглянуть в глубины Тайны. Уж там и для меня чудес слишком много.

– Стой, стой! Что ты говоришь такое?.. И вообще, как это ты разговариваешь? – спохватился Лемир. – И почему ты с крыльями?.. И в каких таких особых местах вы с мамой летаете?..

– Тебе сразу на всё ответить? Эге-ге, многого хочешь, – весело заржал жеребёнок. – Давай лучше на травке поваляемся.

– Это я с удовольствием, – отозвался Лемир. – Здесь травка – так уж травка! Чистый мятлик растёт. Гляди, как я кувыркаться умею…

Так началась их дружба. И вскоре у Пегасёнка возникла идея.

– А ты не хочешь полетать? – спросил он однажды Лемира. – Не всё же на травке кувыркаться.

Лемир старательно пощупал свои лопатки и развёл руками:

– Не растут! Не растут у меня крылышки, Пегасёнок.

– Эге-ге, а если на мне? У меня-то они растут.

– Но ведь ты… Ты же… – замялся мальчик.