Карл Викланд - Тридцать лет среди мертвых

Старайтесь как можно больше узнать о прекрасной потусторонней жизни. Мне бы очень хотелось, чтобы каждый из здесь присутствующих внес свою лепту в распространение той истины, что после смерти здесь, на Земле, жизнь продолжается и что мы уже сейчас должны готовиться к этой новой жизни.

Если мы не сделаем этого еще при нашей земной жизни, то нам придется нагонять упущенное, когда мы перейдем на другую сторону. Вновь и вновь мы глубоко будем сожалеть о том, что не познали этой истины до того, как ушли из земной жизни.

Я хочу еще кое-что сказать двум молодым девушкам, собирающимся в путешествие. (Одна из них была больна, другая – сопровождающая из потустороннего мира.) Когда вы нас покинете, сохраните в ваших сердцах то, чему вы научились здесь. Не забывайте нас, не переставайте учиться, потому что это необходимо вам, чтобы быть защищенными. Учитесь всему, чему сможете учиться. Помогайте другим, кто тоже в беде, тем самым вы поможете себе, и у вас прибавится сил.

Теперь, когда вы услышали истину, не зарывайте свой талант в землю; помогая другим, разъясняя им их положение, вы сами обретете новые силы. И тогда вам достанет силы и крепости, чтобы оставаться здоровыми и уже никогда больше не поддаться одержимости.

Каждый должен делать все для распространения истины, потому что волны одержимости поднимаются высоко и расходятся далеко. Поэтому давайте все внесем свой вклад в наше дело просвещения, собирая как можно больше знаний о потусторонней жизни, пока мы живем на Земле.

Я – Ф. В. Прощайте!

Здравствуйте. Как вы поживаете? Вы еще помните меня? Я – Ф. В. Думаю, вскоре должно прийти время, когда такие сеансы будут проводиться в каждой самой маленькой общине, в каждой церкви. Тогда людей перестанут сажать в сумасшедшие дома – им будут действительно помогать.

Многие из тех несчастных больных, находящихся сейчас в сумасшедших домах, одержимы духами, и им можно помочь. Но большинство людей думают, что эти больные не стоят того, чтобы о них вообще заботиться. Они предпочитают отправлять таких людей в сумасшедший дом, да там их и оставлять.

Но мы не имеем права проклинать даже духов одержимости, потому что во время земной жизни им же никто не рассказывал о высшей жизни, и потому они ничего не могли о ней знать.

Многие думали, что после смерти они попадут прямиком в рай и увидят Бога, сидящего на троне; и они подсядут к нему, будут петь, есть смоквы и прочие вкусности.

Когда я был мальчиком, мои родители были очень набожны. Мой отец утверждал, что он «святой», и все мое окружение так терзало меня, что мне казалось, меня разорвут на куски. Я был не в силах переносить настроения, царящие в доме.

Мой отец и моя мать были хорошими людьми, но их кругозор был таким ограниченным, что я казался себе запертым в клетке, и поэтому я убежал, хотя был еще, ребенком.

Мне пришлось выстоять во многих битвах и преодолеть множество трудностей, но сегодня я благодарю Господа Бога за возможность пройти эти испытания и идти дальше. Жизнь преподала мне не один горький урок, но я понял, что слепая вера глупа. Когда я попал на духовную сторону жизни и мне разъясняли мое изменившееся состояние, меня не сдерживали никакие догмы и церковные учения. Когда я еще жил на Земле, я старался изо всех сил сделать все как можно лучше – конечно, если позволяли обстоятельства. Но что касалось вопросов религии, я ни во что не верил. Я представлял себе смерть как абсолютный конец, после которого ничего не будет.

Я не хотел и не мог верить в то, во что верили мои родители. Бог был для меня жизнью во всех вещах, и Он был совсем не грозный Бог, грозящий преисподней и вечным проклятием, как учили в церкви.

У меня было ощущение, что после жизни здесь, на Земле, уже ничего не будет и со смертью все кончится. Я старался делать все наилучшим образом, пока жил на Земле. Иногда я ходил в церковь. А вообще-то я много путешествовал, повидал мир и набрался опыта, который для меня сейчас очень важен.

Когда мы поженились, моя жена пыталась немного просветить меня о жизни в потустороннем мире, но это всегда было дружеской беседой; это было совсем не похоже на кондовые учения церкви, и все же я не смог поверить даже ей. Однако все-таки во мне забрезжил слабый луч будущего понимания, который остался со мной и после смерти.

Я хотел, чтобы моя жена мне обещала: если я умру раньше нее, она последует за мной; а если ей суждено было умереть раньше меня, я бы добровольно последовал за ней. Она не хотела давать мне таких обещаний, потому что знала о потусторонней жизни больше, чем я.