Вильгельм Райх - Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков

1. О «реактивном» позитивном переносе, т. е. пациент компенсирует перенесенную ненависть в форме любви. Задним планом является здесь скрытый негативный перенос. Если сопротивления, происходящие из этого вида переноса, интерпретируют как выражение любовного отношения, то, во-первых, неправильно интерпретировали, во-вторых, не заметили негативный перенос, который скрыт в этом, и как следствие возникает опасность оставить незатронутым ядро невротического характера.

2. Об уступчивости аналитику, проистекающей из чувства вины или морального мазохизма, за которым опять-таки стоит не что иное, как вытесненная и компенсированная ненависть.

3. О переносе нарциссических желаний, о нарциссической надежде, что аналитик будет любить пациента, утешать его или им восхищаться. Ни один вид переноса не разрушается быстрее, чем этот, ни один не превращается легче в горькое разочарование и полную ненависти нарциссическую обиду. Если это интерпретируется как позитивный перенос («Вы меня любите»), то снова интерпретация неправильная, ибо пациент вовсе не любит, а хочет только, чтобы его любили, и теряет интерес в тот момент, когда понимает, что его желания не могут исполниться. Однако с этой формой переноса связаны догенитальные либидинозные стремления, например оральные требования, которые не могут создать прочного переноса, поскольку они чересчур нарциссически акцентуированы.

Эти три типа внешне позитивного переноса – я не сомневаюсь в том, что последующие исследования смогут выявить ряд других форм – покрывают и пронизывают рудименты настоящей объектной любви, которую не истощил невроз, они сами являются последствиями невротического процесса, поскольку фрустрация либидо усилила ненависть, нарцизм и чувство вины; их хватает на то, чтобы удерживать пациента в анализе до тех пор, пока их не удастся разрушить, но они являются также верными мотивами побудить пациента к прекращению анализа, если их своевременно не разоблачают.

Именно стремление достичь интенсивного позитивного переноса явилось одним из мотивов, побудивших меня уделять такое большое внимание негативному переносу; раннее и полное осознание негативной, критической, дискредитирующей и т. д. установки к аналитику не усиливает негативный перенос, а устраняет его и кристаллизует позитивный. То, что могло бы создать впечатление, будто я работал «с негативным переносом», двоякого рода: во-первых, в результате аналитического разрушения нарциссического защитного механизма проявляются латентные негативные переносы, которые я сегодня по-прежнему скорее недооцениваю, чем переоцениваю, и нередко анализы месяцами проходят под знаком защиты. Но я не вкладываю в пациента ничего, чего бы уже не было бы в нем до этого, а просто острее проявляю то, что было скрыто в формах его поведения (вежливость, безразличие и т. д.) и означает не что иное, как тайную защиту от влияния анализа.

Вначале я называл негативным переносом все формы защиты Я. Это имело под собой определенное, хотя и косвенное основание. Защита Я рано или поздно начинает пользоваться имеющимися наготове побуждениями ненависти, оно разными способами защищается от анализа с помощью системы деструктивных влечений. Верно и то, что побуждения ненависти, т. е. настоящий негативный перенос, регулярно и относительно легко выманивают, когда при толковании сопротивления исходят из защиты Я. Было только неправильно защиту Я как таковую называть негативным переносом. Скорее она представляет собой нарциссическую защитную реакцию. Также и нарциссический перенос, строго говоря, не является негативным. В то время, очевидно, я находился под сильным впечатлением от того, что вся защита Я, если она последовательно анализируется, очень легко и быстро переходит в негативный перенос. Латентный негативный перенос изначально имеется только при переносе у пассивно-женственного характера и при блокировке аффектов; здесь речь идет об актуально действенной, но вытесненной ненависти.

Для иллюстрации техники переноса при внешнем позитивном переносе следует привести случай 27-летней женщины, которая обратилась ко мне из-за своего непостоянства в сексуальных отношениях. Она была дважды разведена, в обоих браках нарушила супружескую верность и для своего социального круга имела слишком много любовников. Она сама сумела назвать актуальную причину этой своей черты нимфоманки: неудовлетворенность вследствие вагинальной оргазмической импотенции. Для понимания описываемого сопротивления и его интерпретации следует упомянуть, что пациентка была очень мила и вполне осознавала свою женскую привлекательность. Она также не делала тайны из этого знания. Во время предварительной беседы мне бросилось в глаза некоторое смущение; она постоянно смотрела в пол, хотя говорила и отвечала плавно.