Вильгельм Райх - Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков

Я думаю, что в данный момент беспомощность перед эмоциональной чумой начала исчезать. До настоящего времени ощущалось ее нападение, как ощущается, например, падающий ствол дерева или летящий с крыши камень: что-то только что произошло, и человеку либо повезло и он легко отделался, либо не повезло и он остался лежать убитый. С этого момента мы знаем, что дерево не падает случайно и что камень не летит с крыши просто так. Теперь мы знаем, что в обоих случаях, хорошо спрятавшись, умственно больные человеческие животные валят дерево и сдвигают камень. Из этого само собой следует все остальное.

Если, стало быть, какой-нибудь врач совершает донос на какого-нибудь сексуального экономиста из-за той или иной «нелегальной деятельности»; если политик доносит в полицию на какого-нибудь сексуального экономиста из-за «неуплаты налога», или «совращения детей», или «троцкистской оппозиции»; если мы слышим слухи, что тот или иной сексуальный экономист душевно болен, соблазняет своих пациенток, содержит нелегальный бордель и т. д. и т. п., то тогда мы знаем точно, что имеем дело не с научной, а с полицейской или политической дискуссией. Учебные уставы Института оргона и требования ежедневной работы гарантируют общественности, что мы и есть те, кто строго борется с упомянутыми основными свойствами эмоциональной чумы.

Мы не скрываем и никогда не скрывали, что не можем поверить в умиротворение человеческого бытия, пока биология, психиатрия и педагогика так же беспощадно не поведут борьбу со вселенской эмоциональной чумой, как с чумными крысами. Мы не скрываем также, что на основе обширных, тщательных и самых добросовестных клинических исследований мы пришли к убеждению, что только восстановление естественной любовной жизни детей, подростков и взрослых может искоренить неврозы характера, а вместе с неврозами характера – и эмоциональную чуму в ее различных вариациях.

Чтобы оценить теоретическое значение изложенного, необходимо начать издалека и представить некоторые соображения, касающиеся теории влечений в целом. Клинический опыт предоставил достаточно возможностей подтвердить основную гипотезу Фрейда о принципиальном дуализме психического аппарата, но вместе с тем также устранить некоторые имеющиеся в ней противоречия. Было бы невозможно в этих клинических рамках изложить проблематику отношений между влечением и внешним миром столь подробно, как того заслуживает вопрос. Однако предварительно необходимо кое-что высказать по этому поводу, чтобы, с одной стороны, дать изложению этой работы теоретическое заключение, а с другой стороны, создать противовес чрезмерной биологизации аналитической психологии.

Во фрейдовской теории влечений имеется ряд положений о парах противоположных влечений, как и вообще о действующих друг против друга тенденциях в психическом аппарате. Этим постоянным противопоставлением психических тенденций, которые, хотя и противоположны, тем не менее проникают друг в друга, Фрейд впервые, пусть даже и бессознательно, заложил основы будущей диалектико-материалистической психологии [57]. Первоначально влечениям к самосохранению (голоду) противопоставлялись сексуальные влечения (любовь). Позднее влечением, противоположным сексуальности, стало деструктивное влечение, или влечение к смерти. Первоначальная аналитическая психология исходила из основного принципа: Я и внешний мир; ему соответствовала противоположность: либидо Я и объектное либидо. Противоположность: сексуальность и страх, хотя и не понималась как основная противоположность психического аппарата, тем не менее играла важную роль при объяснении невротического страха. Согласно этой первоначальной гипотезе, либидо при торможении своего прорыва к подвижности и к сознанию преобразуется в страх; позднее Фрейд снова ослабил (на мой взгляд, совершенно несправедливо) эту связь между сексуальностью и страхом [58]. Можно показать, что эти различные противоположности не случайно оказываются рядом друг с другом, а закономерно друг из друга выводятся. Речь идет лишь о том, чтобы понять, в чем состоит первичная противоположность и каким образом, т. е. в результате каких влияний на аппаратуру влечений, происходит развитие дальнейших противоположностей.

На примере наших случаев, равно как и любого другого, который мы достаточно глубоко анализируем, мы можем констатировать, что в основе всех реакций лежит не противоположность, скажем, любовь и ненависть или эрос и влечение к смерти, а противоположность между Я (« Персоной», Оно = наслаждающимся Я) и внешним миром. Из биопсихического единства личности вначале происходит только стремление устранить внутреннее напряжение, каким бы ни был его источник – голод или сексуальность. Без соприкосновения с внешним миром осуществить его невозможно. Поэтому первым побуждением каждого живого существа должно быть стремление к соприкосновению с внешним миром. Психоаналитическая точка зрения, что голод и либидинозная потребность являются противоположностями и тем не менее у младенца в начале психического развития переплетены друг с другом, поскольку либидинозные раздражители в зоне рта («удовольствие от сосания») обеспечивают прием пищи, при ближайшем рассмотрении ведет к удивительным и неожиданным выводам, если учесть при рассмотрении поставленных нами вопросов представления биолога Гартманна о функции поверхностного напряжения в органах. При условии правильности теории Гартманна, которая в определенном месте дополняется исследованиями Краусса и Цондета, психическая энергия должна происходить из простого физиолого-механического, обусловленного химизмом клеток поверхностного напряжения, которое образуется в различных тканях человеческого тела, наиболее отчетливо – в вегетативной системе и придаточных органах (кровеносной и лимфатической системе). Следовательно, нарушение физиохимического равновесия, которое вызывается этим напряжением, оказывается двигателем поведения – вероятно, в конечном счете также и мышления (подобно пробному действию). Однако, как показывает рассуждение, эти нарушения, например осмотического равновесия ткани органов, бывают в принципе двоякой природы: один вид характеризуется сокращением ткани вследствие утраты тканевой жидкости, другой – наоборот, растяжением ткани органа вследствие увеличения содержания жидкости. В обоих случаях возникает неудовольствие; но если в первом случае возникает низкое давление из-за снижения поверхностного напряжения и соответствующее чувство неудовольствия, которое можно устранить только приемом новых веществ, то во втором – собственно напряжение, также с соответствующим ощущением неудовольствия; но на этот раз напряжение может быть устранено только путем разрядки, т. е. выбрасывания веществ. Только последний из этих способов связан со специфическим удовольствием, тогда как при первом лишь устраняется неудовольствие.