Шерри Тёркл - Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

Если речь идет о потоке и его темной стороне, где оказываемся мы, войдя в зону Facebook? И Мэгги, и Джуди признаются, что блуждание по приложениям отвлекает их от других – как им кажется, более важных – вещей, которыми они занимались прежде (например, прогулки, рисование или чтение). У девушек больше не остается времени на эти занятия, но они не в силах оторваться от своих телефонов, да и не уверены, что хотят этого. Их истории рассказывают нам об “успехе” цифровых устройств, чья конечная цель – держать своих пользователей подключенными.

Подтверждением этому служит и забавный эпизод, произошедший во время бостонского визита Эрика Шмидта, исполнительного директора Google. Шмидт представлял в Бостоне свою недавно опубликованную книгу. Входя в зал, он спросил публику: “Кто из вас будет пользоваться телефонами во время моего выступления?” Когда над залом взметнулся лес рук, Шмидт воскликнул: “Отлично! Именно этого мы от вас и добиваемся” [98]. Приложения нужны, чтобы вы постоянно ими пользовались. И чем больше свободного времени вы проводите, блуждая по приложениям, тем меньше у вас времени побыть наедине с самими собой.

Студенты четко обозначают свою позицию: их представления об уединении подразумевают пребывание в сети. По словам одной третьекурсницы, она не предается мечтаниям, но позволяет себе “прохлаждаться”. Это занятие предполагает “бессмысленное блуждание по интернету”. Можно было бы назвать это мечтаниями 2.0, однако эти действия не приводят к тому результату, к какому приводят мечтания. В сущности, третьекурсница называет сеть своим “механизмом защиты” от мечтаний. Время, проведенное в блужданиях по интернету, защищает ее от “опасности” блуждания ума. Другая студентка высказывается в том же духе, называя свой телефон “страховкой” от скуки. Подобно вице-президенту фирмы, входящей в список 500 крупнейших компаний мира, эти молодые женщины понимают: время, проведенное наедине с телефоном, вызывает тревогу.

Я спрашиваю двадцатилетнюю Кармен, случается ли ей хоть иногда просто посидеть и подумать. Она отвечает: “Ни за что бы не стала этого делать”. В любую свободную минуту она посещает Facebook. По ее словам, без Facebook она не хочет думать о своем прошлом. “Думать о пережитом вместо того, чтобы смотреть на картинки и сообщения, – для этого требуются немалые усилия”.

А Кармен вовсе не хочется прилагать такие усилия. “Проблема в том, – объясняет она, – что, если вы думаете о прошлом без Facebook , вам придется осознанно сказать себе: «Ладно, теперь я собираюсь подумать…» А для этого нужно приготовиться сидеть в одиночестве”. Кармен вряд ли на это пойдет. Она уже достигла той точки, когда уединение непременно предполагает наличие ноутбука и людей, с которыми она контактирует в интернете. Таким образом, новое определение уединения – управление толпой.

Двадцатилетняя Аня описывает вечер, когда она сопровождала приболевшую соседку по комнате в больницу. Медсестра приемного отделения не сочла ее боль в животе острой, и двум девушкам пришлось провести пять часов в ожидании врача. Обе они уткнулись в свои телефоны. Когда телефон Ани начал разряжаться, она запаниковала.

Индикатор заряда батареи стал красным, я занервничала: “О нет, он сейчас вырубится”. Это чувство тревоги. Я, действительно, начинаю волноваться, если мой мобильный вот-вот разрядится. И вот он разрядился. Кроме шуток, я обошла всю больницу. Я спрашивала каждого сотрудника, каждую медсестру, каждого встречного, есть ли у них зарядка для iPhone. Наконец, я встретила какого-то охранника, и он отвел меня в подсобку, где я смогла зарядить телефон. Я была готова на все – даже вторгнуться в личное пространство случайных людей.

Это пример тревоги разъединения в присутствии лучшего друга. По словам Ани, они с соседкой вовсе не хотели молча сидеть со своими мыслями, а разговор, как им казалось, требовал слишком больших усилий. “Мы просто хотели быть в тишине, занимая свои мысли содержимым наших телефонов”.

Людям нравится образ творческой идеи как некоего озарения, подобного внезапно вспыхнувшей лампочке. Но обычно такие моменты озарения требуют длительной подготовки.

Опираясь на собственный опыт, французский математик и философ Анри Пуанкаре размышлял насколько, в сущности, медленно раскрываются идеи, кажущиеся результатом моментов озарения. По мнению Пуанкаре, “внезапная вспышка” – всего лишь “проявление предварительной, длительной и бессознательной, работы”, которую обычно выполняют в одиночестве.