Адам Грант - Оригиналы. Как нонконформисты двигают мир вперед

В случае с мультфильмом “Король Лев” именно это и произошло, когда Морин Донли предложила переделать сценарий в духе “Гамлета”. Доза чего-то хорошо знакомого помогла руководителям студии связать в воображении новаторскую историю из жизни саванны с типичной классической сказкой. Минкофф объясняет:

Подобное дает большой группе людей единую точку отсчета. Если сюжет полностью оригинален, можно потерять аудиторию. Руководителям студий ведь придется продавать все это — вот они и ищут общие для всех опорные точки.

Им надо за что-то уцепиться.

Так команда, работавшая над “Королем Львом”, принялась искать подсказки в “Гамлете”. Понимая, что им нужен кульминационный момент — нечто вроде “быть иль не быть”, сценаристы вставили эпизод, в котором павиан Рафики преподает Симбе урок о том, как важно помнить, кто он такой.

Вернемся к суфражисткам. Участницы обществ трезвости не были готовы подняться на борт суфражистского движения, пока одна восходящая звезда борьбы за женское равноправие не внесла в это движение элемент узнавания. Социолог из Университета Вандербильта Холли Маккэммон говорит, что суфражистки использовали в своей борьбе за избирательное право два главных аргумента: призыв к справедливости и к социальной реформе. Аргумент справедливости напоминал о том, что у женщин есть неотъемлемое право участвовать в выборах. Призыв к социальной реформе был нацелен на общественное благо и подчеркивал, что роль женщин как воспитательниц детей, хранительниц домашнего очага и их высокие нравственные качества помогут изменить страну к лучшему. В те времена призыв к справедливости считался радикальным: он противоречил традиционным гендерным стереотипам, поскольку предполагал, что женщины и мужчины должны быть равноправны во всех областях. Призыв к социальной реформе был более умеренным, так как скорее подкреплял существующие гендерные стереотипы и напоминал, что именно те уникальные качества женщины, которые консерваторы так ценят применительно к частной жизни, могли бы принести пользу и в жизни общественной. В образе “матери общества” эмансипированная женщина могла бы работать на благо социума, способствуя распространению образования, ограничивая коррупцию в правительственных кругах и помогая бедным 25.

Когда Маккэммон и ее коллеги оцифровали и проанализировали речи суфражисток, их газетные колонки, листовки и брошюры, выходившие на протяжении четверти столетия, выяснилось, что аргумент о справедливости появился первым и в дальнейшем выдвигался чаще всего. В целом суфражистки уделяли вопросу справедливости примерно 30 % своего времени, тогда как на социальную реформу отводилось едва ли больше 15 %. Однако призывы к справедливости не встречали понимания у активисток обществ трезвости, которые склонялись к традиционному представлению о гендерных ролях и не считали, что женщины и мужчины во всем равны 26. Призыв к социальной реформе также не резонировал с привычными для них ценностями: консервативные активистки движения за трезвость выступали за стабильность, а не за реформу. Однако Фрэнсис Уиллард, восходящая звезда ВХСЖТ, изобретательно и по-новому подошла к изложению своих взглядов и сделала их чрезвычайно популярными.

Фрэнсис Уиллард не использовала аргументы справедливости или социальной реформы. Она, в отличие от суфражисток, даже не говорила об избирательных бюллетенях для женщин. Вместо этого она говорила о “бюллетене на защиту домашнего очага”. Уиллард видела в суфражизме “оружие для защиты от тирании пьянства”. Сравнив избирательное право с “мощным увеличительным стеклом”, она обещала использовать эту линзу для того, чтобы “сжечь и испепелить салуны, пока они не истлеют, не улетучатся гадкими парами и не рассеются, как туман”. Защита домашнего очага — это более чем знакомая тема для ВХСЖТ. Теперь суфражизм можно было использовать как средство для достижения желанной цели: если поборницы трезвости хотят всерьез бороться с бытовым пьянством, им необходимо добиться права голосовать. По словам Джин Бейкер, это был окольный подход к проблеме суфражизма под религиозным в своей основе предлогом защиты домашнего очага. Однако этот подход помог связать два самых мощных женских реформистских движения Америки. Всеобщее избирательное право, которое, по мысли Сьюзен Энтони, представляло собой универсальную ценность, укорененную в естественных правах, стало для Уиллард тактическим инструментом, который помог привлечь женщин-домоседок, хранительниц домашнего очага.