Гэри Чепмен - Пять песен о нас. История о настоящей любви

– Джейкоб! – крикнула я, и мой голос эхом отразился от мокрых холмов и деревьев. Если и могло быть что-то хуже, чем слышать голос мужа, то только не слышать его голоса.

На моем телефоне по-прежнему не было сигнала, батарея садилась. Быстро темнело, и холод от окоченевших пальцев рук и ног пробирался глубже и поднимался выше.

От машины шли только мои следы, и по ним я вернулась назад. Нас развернуло вокруг своей оси на один оборот, а потом еще на пол-оборота в снежном сугробе, и мы въехали в деревья. Казалось, что у машины было только разбито стекло и висели сработавшие подушки безопасности, а больше никаких повреждений не было, но я тогда беспокоилась не о машине.

Сквозь деревья и снег я заметила огонек, слабый свет на холме. Если там дом, то должна быть и дорога, но одного взгляда на петляющую тропу было достаточно, чтобы понять, что быстрее будет дойти напрямую по склону холма через поле. Может быть, Джейкоб пошел туда за помощью?

Я повесила сумочку на плечо и едва устояла на ногах, так неожиданно и быстро меня понесло вниз по холму. Остановилась я только потому, что ухватилась за столбик загородки. Перебралась через колючую проволоку, сделала несколько шагов, споткнулась и упала. Все из моей сумочки вывалилось в снег. Мое лицо, руки и ноги были мокрые от снега, я коченела под обжигающим ветром. Мне удалось найти в снегу только кошелек, телефон и ключи. Я не стала искать остальное, застегнула молнию пальто, чтобы оно не распахивалось, и отправилась через поле. Снег набился в туфли, ноги от коленок и ниже заледенели. Я вспомнила ноги Джейкоба в старомодных гольфах. Как я ругалась, что он носит их! А сейчас бы я много отдала за теплую сухую пару точно таких же.

На холме я потеряла огонек из вида. Под снегом шуршала и потрескивала опавшая листва и сухие ветки. Стало страшно темно, и я пожалела, что у меня нет фонарика. И почему я не осталась на дороге? Хорошо, что кусты были низкие, и я могла видеть, куда идти, иначе сдалась бы.

«Джейкоб?»

Огромная ворона села на дерево недалеко от меня и закаркала, будто сказала, что мне «слабо́». У меня не было сил взять палку и швырнуть в нее – я слишком замерзла, а то запустила бы в нее снежком. Она снова закаркала. Я все же схватила палку и пригрозила ей, она трусливо поднялась, зигзагом полетела над заснеженной поляной, пока с глухим звуком не опустилась на пень. В тот же момент на дороге появилась машина. Свет ее фар будто сканировал холм. Она проехала поворот, даже не притормозив там, где нас занесло. Если бы я осталась там, то могла бы проголосовать. И оказалась бы в теплой машине. Или в машине с каким-нибудь серийным убийцей…

Где же твой муж, когда он тебе так нужен? Я не из тех, кто мечтает о сильном, немногословном мужике или мачо, который по выходным зависает в компьютерных стрелялках или играет в телефон. Мне достался хлещущий пиво любитель кантри с пушкой – и он обещал носить меня на руках.

Мое лицо горело от холода, сырости и царапин (на холме было полно колючек). Влажность раздражала пораненную кожу. Я провела рукой по лицу, и на мои глаза навернулись слезы. Нос был мокрый, губы окоченевшие, а волосы влажные от тающего снега, который падал с деревьев. Мои бедра (я никогда не гордилась ими) гудели от долгого блуждания вверх-вниз и окоченели. Хорошо, что у меня с собой не было зеркальца – без подсказки я бы не узнала себя в отражении.

На вершине холма вдалеке я снова увидела свет от дома. Он согрел меня. Я пошла прямо на него, на замерзших ногах, через глубокие сугробы. Лицо обледенело так, что я боялась кричать, мне казалось, если открою рот и скажу что-нибудь, моя кожа треснет, поэтому я понемногу брела, еле передвигая ноги. Я медленно вошла во двор, двигаясь прямиком на свет из окна. Во дворе были детские качели, которые я не увидела и стукнулась о них лбом, и еще какое-то приспособление, которое я обошла, и, наконец, вышла на расчищенную от снега, но покрытую льдом дорожку, ведущую к дому.

Фонарь у дороги достаточно ярко освещал крыльцо. Дом был двухэтажный, широкий и высокий. Над лестницей горел свет. В окне я видела елку с мерцающей гирляндой, как на обложке журнала Better Homes and Gardens. На бордовой входной филенчатой двери висел молоточек в форме обручального кольца, или мне так показалось. Над ним я увидела очень красивый венок из хвойных веточек и омелы.

Если бы не превратилась в сосульку, то полюбовалась бы им еще, но я протянула к молоточку заледеневшую руку и постучала в дверь. Внутри сразу дернулась занавеска, прикрывающая окошко внизу двери. Маленькая собачка прижала к нему нос и залаяла.