Ефимов О.И. - Школьные проблемы глазами врача

Дислексические трудности являются результатом сниженной способности связывать зрительные символы с вербальными звуками. Около половины детей с дислексией также имеют дефицит внимания, иногда в сочетании с гиперактивностью.

Вот портрет школьника с дислексией. Станислав, 14 лет. Производит впечатление симпатичного, интеллигентного юноши с хорошо развитой речью. Однако он неспособен читать, писать, даже составлять слова по буквам на уровне, необходимом для обучения в школе. Мать вспоминает о небольшой гипоксии в родах, в остальном раннее развитие шло неплохо.

Станислав чуть позже нормы (в полтора года) заговорил, фразовая речь развилась в два с половиной года.

Некоторое время ребенок занимался с логопедом, но довольно быстро стал говорить четко. Показатели невербального интеллекта при обследовании у психолога высокие, но вербальные тесты выполняются несколько хуже. Станислав — «аудиал», он гораздо легче воспринимает новую информацию, учебный материал на слух.

Имея хорошую долговременную память, Станислав в начальных классах запоминал со слуха то, что надо будет прочесть, но не мог читать отдельные слова или фразы. Ему трудно писать или копировать текст; он держит ручку или карандаш необычно; при этом почерк неразборчив и постоянно меняется. Мальчик часто путает левое-правое, верх-низ. Может писать «зеркально». Буквы и цифры он скорее «рисует», чем пишет, и ему потребовалось долгое время для автоматизации навыка письма.

В школе за Станиславом закрепилась репутация ленивого, небрежного ученика с «поведенческими проблемами». Сам он считает себя глупым, имеет низкую самооценку, прячет и скрывает свою слабость с помошью изощренных компенсаторных стратегий и очень переживает из-за того, что плохо умеет читать. Родители очень много занимаются с ним дома, используя разные методики обучения, в том числе компьютер.

Станислав весьма артистичен, музыкален, успешно занимался фигурным катанием. До школы он был гиперактивным ребенком, в школе учителя жаловались на низкий уровень внимания, «мечтательность на уроках».

Второй пример. Никита, 13 лет. Роды были трудными, и потом мальчик отставал от сверстников в моторном развитии. Он позднее обычного научился ползать, ходить, самостоятельно одеваться и т. п. Неуклюжий, с нарушенной координацией движений, он плохо играет в мяч и «командные» игры, испытывая трудности как с мелкой, так и с крупной моторикой. Речевое развитие тоже было задержано. Первые слова появились только после двух с половиной лет, фразы — после трех с половиной. Речь долго была очень невнятной, косноязычной. Мальчик несколько лет занимался с логопедом.

Никита с трудом определяет и контролирует время, ему сложно упорядочивать информацию, решать математические задачи. Он до сих пор считает на пальцах или на палочках. Большая проблема — пересчитать предметы или деньги. Крайне импульсивен в поведении, в классе играет роль «клоуна», «возмутителя спокойствия». У него хорошая долговременная память на места и лица, но плохая память на слова, факты, последовательности событий. У Никиты лучше развито образное мышление, слабо — вербально-логическое. Кратковременная память, особенно на последовательность действий или фактов, ниже нормы. Внимание легко отвлекается посторонними звуками. Ему трудно выражать мысли в словах; говорит Никита, запинаясь, оставляет предложения незаконченными; неправильно произносит длинные слова или переставляет фразы, слова, слоги, заикается при стрессе. Мальчик заметно отстает от своих сверстников в эмоциональном и социальном развитии.

Это было описание двоих детей-дислексиков, значительно отличающихся друг от друга. На первый взгляд, у них очень мало общего, кроме того, что они не могут толком научиться читать. Однако исследование при помощи методики стволовых слуховых вызванных потенциалов выявило у обоих мальчиков поразительное сходство в характере нарушений: значительное замедление проводимости слуховых импульсов, причем больше с левой стороны.

Паула Таллал, о которой мы не раз упоминали в этой книге, связывает развитие письменного языка с устной речью. Она утверждает, что причины нарушений в обучении чтению и письму те же, что и нарушений в устной речи, — это низкая скорость переработки фонологического кода языка.

Выше уже приводилось образное сравнение способности мозга воспринимать речь с «аналого-цифровым преобразователем», в котором звуковой поток разрезается на «ломтики», на «цифровые кусочки». Если мозг не делает этого достаточно быстро, то ребенок не в состоянии овладеть чтением.