Борис Шипов - Великая ложь. Теория любви - мифы и реальность.

Крупные ученые изредка касались проблемы любви, но только изредка, и только касались. К примеру, великий З.Фрейд оставил после себя более двадцати томов сочинений. Ну что бы ему, всю жизнь изучавшему сексуальные взаимо­отношения людей, не посвятить хотя бы один из них тому, о чем исписаны горы бумаги? И просветить, наконец, человечество, в этом вопросе? Не посвятил, однако, и не просветил. Если собрать все замечания З.Фрейда по поводу «романной» половой любви, едва ли наберется два-три десятка страниц.

Несоответствие объемов научной и художественной литературы про любовь замечено, конечно, давно. Но все авторы, указав на эту несообразность, тут же о ней забывали и больше не вспоминали, как, например, цитированные выше У. Мастерс и В. Джонсон. И совершенно напрасно.

Когда мы приезжаем в чужую страну и знакомимся с ее обычаями и традициями, некоторые из них кажутся нам нелепыми и даже смешными. Но если пожить в стране подольше и получше узнать ее историю, то каждый раз выясняется, что возникновение «нелепых» на первый взгляд обычаев не было обусловлено ошибками или бестолковостью народа, а имело под собой веские и вполне разумные основания. И если на протяжении столетий вся европейская мысль очень много восхваляла любовь и очень мало стремилась ее понять, значит, и на то были вполне серьезные и разумные (для своего времени!) основания, которые надо бы постараться выявить.

***

Иногда здесь пытаются отделаться ссылкой на особую загадочность любви, в силу которой науке она пока не по зубам и наука займется ею лишь в будущем, когда удастся создать особую методологию. «Прошли времена, когда любовь пытались уловить в сети обычных понятий, постичь логически-описательными и классификационными методами. Старый подход к любви исчез, новый только что рождается. Он будет, видимо, сплавом и психологического, и биологического, и социального, и этико-эстетического» {2}— считает литератор Ю.Б. Рюриков, чья книга «Три влечения» многократно переиздавалась в бывшем СССР.

Допустим. Но откуда новый подход возьмется? Будет создан где-то в стороне, а потом в готовом виде приложен к проблеме, которая его ожидает? Так не бывает. В науке, если старая методология не работает, новая рождается и оттачивается в ходе постоянных наскоков на нерешаемую проблему. А наскоков как раз и не заметно. Так что возвращаемся к тому, с чего начали.

О рождении нового подхода Рюриков пророчествовал еще в 1967 году. Прошло 40 лет, а сплава пяти наук так и не появилось. Когда в начале XX века физики столкнулись с тем, что старая классическая механика для описания событий на субатомном уровне не годится, квантовую механику они создали куда быстрее. И рождалась эта механика не в сторонке, а в ходе наскоков на проблему. Потому что была нужна. А теория любви никому не нужна. В том и разница.

Искать причины не желаем

Удивительно, что наука не желает замечать любовь, но еще более удивительно, каким образом она ее анализирует в тех редких случаях, когда все же берется за это дело.

Стремясь постичь что-то в человеческой культуре, любой серьезный ученый пытается прежде всего уяснить происхождение явления, которое он изучает. Затем он прослеживает историческое развитие в целом, потом начинает вникать в детали развития и формы проявлений. Это азбука. Начало начал.

Даже самая глупая брошюрка про ревность обязательно начинается с выяснения вопроса: когда и откуда она появилась? Досталась в наследство от животного мира или есть результат культуры?

Читаю в Интернете статью о психологии хиппи. Начинается она с истории движения: в каких странах возникло, как развивалось. Автор исследует, из каких социальных слоев вышли хиппи, какие они исповедовали взгляды и ценности, какие жизненные противоречия толкнули их на путь протеста. И от этой базы он идет к их психологии.

Это совершенно нормальный путь, иначе и быть не может: понимание истоков, происхождения любого явления в человеческом обществе и понимание его сущности — одно и то же.

Допустим, где-то за тридевять земель есть остров. И живет на том острове народ. И есть у того народа прелюбопытнейший обычай: тамошние мужчины дружат только группами по трое; их тройственный союз необычайно прочен и сохранятся на всю жизнь, а дружить по два или по четыре они считают глубоко безнравственным. Причем сложился тот обычай сравнительно недавно, а раньше у них дружили по-всякому, и никто такой дружбы не стыдился.