Александр Соловьев - Жизнь в кайф. Инструкция, которую вы должны были получить при рождении

Итак, перед нами два мира.

Первый – физический, реальный. К нему, исходя из мозга, прорастая сквозь ткани тела, устремляются нервные волокна, увенчанные чувствительными синапсами. Эти синапсы в буквальном смысле впиваются в реальность бытия, давая нам возможность ее воспринять и осознать. Мир, воспринимаемый с помощью ощущений, предстает перед нами материальным и убедительным. Говоря словами Эдмунда Гуссерля, это «мир естественной установки», в котором царит «твердый бытийный порядок пространственного присутствия» «в последовательности времени» [8].

Второй мир – виртуальный. Он находится где-то в коре головного мозга и похож на сложную компьютерную программу, в которой живут образы и воспоминания. В этом мире проходит основная часть жизни взрослого человека. Здесь обитают понятия, смыслы, образы и так называемые фреймы – фрагменты различной степени сложности, из которых человек может создавать воображаемые картины мира. Одни из этих фрагментов заархивированы и спрятаны в глубины памяти, другие хаотично разбросаны по ее поверхности, но сознательные импульсы способны в любой момент собрать их и выстроить в логичные цепочки, создавая таким образом общую картину мира, не менее убедительного, чем тот, который мы воспринимаем с помощью ощущений.

Благодаря универсальности сознания и его творящей энергии человек способен пребывать как в реальности бытия (наблюдение, созерцание, медитация), так и в виртуальном мире ума (рассуждение, рефлексия). Если второй – виртуальный – мир человек самостоятельно создает внутри себя по мере того, как осваивает речь и правила общественного поведения, то первый – реальный – это данность, которую каждый получает с рождения.

Младенец еще не ведает, что у реального мира бывают условные эквиваленты, придуманные людьми (размеры, вес, плотность, формула, атомная масса, рыночная стоимость и т. д.). Он не знает ни слов, ни определений, ни сравнений. В его бытии нет призраков. Его окружает одна сплошная бесконечная и всегда свежая настоящая реальность. С каждым ее объектом он знакомится, в буквальном смысле пробуя его на вкус.

Любой попавшийся в руки предмет младенец тотчас тянет в рот. Он осязает, облизывает, нюхает, разглядывает, не интерпретируя мир, а воспринимая его в наичистейшем виде. Это прямой контакт, который происходит между бытийным миром и настоящим, природным «Я» – его душой-самостью, слитой с телом, – без посредников.

Позже под влиянием общества (родители, воспитатели) формируется искусственное «Я» (эго, или личность), которое, сосредоточившись на сфере общественной игры, предстает маской – защитным, но в то же время искажающим экраном между душой и миром. Это делает возможной адаптацию к обществу.

Эрик Берн приводит яркий пример того, как человек утрачивает чувство бытийности (Берн использует выражение «включенность в настоящее»), взамен обретая личность.

«Маленький мальчик с восторгом смотрит на птиц, слушая их пение. Вдруг приходит “хороший” отец. Он чувствует необходимость принять участие в развлечениях сына и начинает его “развивать”. Отец говорит: “Это поет сойка, а сейчас чирикает воробей”. Однако, как только мальчик пытается различать птиц, он перестает их видеть и слышать их пение. Теперь он должен видеть и слышать только то, чего хочет его отец. Позиция отца, впрочем, вполне оправданна, так как он понимает, что сын не будет всю жизнь только слушать пение птиц. Чем раньше мальчик начнет свое “образование”, тем лучше. Может быть, он станет орнитологом, когда вырастет. Однако лишь немногие люди могут сохранить свою детскую способность видеть и слышать.

Наверное, поэтому большинство представителей человеческого рода навсегда утрачивают возможность стать живописцами, поэтами или музыкантами, так как они очень рано теряют способность непосредственно видеть или слышать. Это происходит из-за того, что они получают все из вторых рук» [9].

Так и бывает. Если отец повторит несколько раз это имя – Орнитолог, то формирующаяся личность мальчика невольно начнет примерять его к себе. Если отец (представитель общества) будет настойчив, очень скоро самоидентификация мальчика изменится и он потеряет способность смотреть на мир глазами души.

Личность нарочно ограничивает восприятие, сосредотачиваясь на элементах общественной игры, придавая им особую, завышенную ценность и одновременно создавая слепые зоны, в которых теряется информация о бытии.