Сэмюэль Тьюк - ОПИСАНИЕ РЕТРИТА, заведения близ Йорка для умалишенных из Общества Друзей [Содержит отчет о его возникновении и развитии, способах лечения, а также описание историй болезни]

(Хотя у этого пациента сохранилось гораздо меньшая склонность к беседам на данную тему, ипохондрические идеи все же остались, как доказывает следующее описание им самого себя, почти дословно воспроизводящее его собственное высказывание: «У меня нет души; у меня нет ни сердца, ни печени, ни легких; у меня вообще ничего нет в теле, ни капли крови в венах. Кости мои все сгорели в пепел: у меня нет мозга; а голова иногда тяжела, как железная, а иногда мягкая, как пудинг». Другой пациент, его сотоварищ по несчастью и тоже ипохондрик, развлекался, перелагая это трогательное нелепое описание в следующие стихотворные строки:

Этот пациент был садовником по профессии, и управляющий незамедлительно усмотрел, исходя из воздействия долгого путешествия, уместность держать его занятым. Он провел больного в сад, беседовал с ним о садоводстве и вскоре обнаружил, что пациент великолепно разбирается в формирующей обрезке и других разделах своего искусства. Он предложил несколько улучшений в организации сада, которые были приняты, и садовника попросили предоставить пациенту полную занятость. Однако вскоре он проявил нерасположение к регулярным усилиям и значительную склонность к бродяжничеству, что и раньше было одной из характерных особенностей его недуга. Садовнику неоднократно предписывалось поощрять трудовые занятия пациента и следить за тем, чтобы тот не покидал территорию. Но, к сожалению, исключительные способности пациента возбудил ревность в сознании садовника, что заставило его с неприязнью относиться к помощи со стороны больного; и как соответственно можно было предположить, пациент повиновался инструкциям садовника весьма неидеально.

Несколько раз бедняга бродил вокруг заведения за пределами сада, что, учитывая состояние его рассудка, повергало семью в значительное беспокойство. Разумеется, стало необходимо больше времени держать его взаперти, однако он часто уходил. Управляющий пользовался возможностью сопровождать его в прогулке по полям или по саду и на некоторое время занять его спокойным ручным трудом. Поскольку расстройство усиливалось, все труднее становилось заставить пациента работать с напряжением сил; но даже в этом состоянии, поработав некоторое время он, судя по всему, забывал свои мучительные мысли и чувства, и, бывало, с явным здравомыслием обсуждал общие темы.

В этом поистине прискорбном случае управляющий несколько раз пробовал эффективность длительных прогулок, во время которых наличествовали многообразные и привлекательные обстоятельства, но ни они, ни беседы, которые велись, не могли выманить пациента из «настроений, одолевавших его собственный рассудок» столь же эффективно, как регулярная упорная работа в саду. Однако нет ничего невероятного в том, что из той превосходной манеры, в коей наш пациент выполнял свою работу, воспоследовала та степень уверенности в себе, которая и оказала благотворное влияние; а если бы образование увеличило его любопытство, облагородило бы вкус и наблюдательность в отношении объектов природы и искусства, он мог бы извлечь гораздо больше преимуществ из разнообразия бесед и пейзажей, как очевидным образом поступают многие пациенты.

Материальное положение этого пациента не позволяло ему обзавестись собственным служителем, а обязательства управляющего слишком многочисленны и важны, чтобы позволить ему посвятить одному случаю время и внимание, в каковых он, по-видимому, нуждался. Управляющий часто выражал мне волновавшее его разум сильное чувство сожаления о безуспешном лечении этого пациента; эта история болезни, безусловно, указывает на огромную важность упражнений и труда в моральном лечении душевных болезней, особенно в случаях меланхолии.