Сэмюэль Тьюк - ОПИСАНИЕ РЕТРИТА, заведения близ Йорка для умалишенных из Общества Друзей [Содержит отчет о его возникновении и развитии, способах лечения, а также описание историй болезни]

В 1860 году, вспоминая, Конолли писал о «глубоком впечатлении, еще со студенческих времен, снова и снова извлекаемом из внимательного прочтения этого великолепного „Описания Ретрита“… которое я по-прежнему настойчиво рекомендую каждому студенту прочитать и добавить в свою библиотеку».

Весь тираж «Описания» был распродан в течение трех лет со дня выхода в свет. Более того, годом раньше издатели присовокупили к «Практическим советам» примечание, что все экземпляры ин-октаво проданы, но осталось несколько «ин-кварто, высокосортная бумага, в качественных переплетах, 12 шиллингов». 16 февраля 1817 года, как раз перед тем, как Ретрит посетил д-р Шпурцхайм, Тьюк записал в своем дневнике: «Сегодня приступил к работе над новым изданием Описания» . К сожалению, оно так никогда и не увидело свет, несмотря на это Тьюк продолжал подготовительную работу в течение некоторого времени, а в апреле 1820 года послал д-ру Джорджу Манну Барроузу статистику Ретрита с момента открытия и до конца 1819 года, собранную им для нового издания. Кстати, Барроуз восхищался моральным лечением в Ретрите, но «с сожалением взирал на то слабое доверие, питаемое доброжелательными покровителями в великую действенность медицины в большинстве случаев психических расстройств». Спустя двадцать лет Турнэм включил в свою книгу по статистике душевных болезней исторический очерк о Ретрите, составленный на материале книги Тьюка, с тем, чтобы «до некоторой степени восполнить место, ранее занимаемое Описанием … больше не издающимся, но являющимся таким важным вкладом… который и ныне знаменует эпоху распространения более просвещенных взглядов на лечение душевных расстройств».

Сэмюэль не заговаривал о втором издании, пока идею не возродил его сын, тогда еще студент-медик, предложивший самостоятельно переработать книгу и внести необходимые изменения. «Каков будет твой план для нового издания, — писал отец сыну, — не сделать ли книгу целостной историей положительных сдвигов в лечении расстройств сознания?» И добавил с характерной скромностью: «а не станут ли добавления больше, чем первоначальная работа?» Но и тогда второе издание не осуществилось, хотя классический труд сына «Страницы истории душевных болезней на Британских островах», 1882 г. можно рассматривать именно так, поскольку книга представляет дух и достижения Ретрита как водораздел между старой и новой психиатрией и демонстрирует, чем именно великая эпоха психиатрических лечебниц XIX века была обязана импульсу, полученному от Ретрита.

В том же 1852 году Сэмюэль писал сыну так, как будто у него возродились былые честолюбивые устремления стать врачом со специализацией по душевным болезням:

Сегодня утром я думал о тебе, как ты вступил на свой профессиональный путь, и настойчиво ему следуешь как на раннем, так и на более позднем этапе в том, что касается избранной тобою основной цели — лечения душевных болезней. Мне пришло на ум, что, возможно, в дальнейшем, накопив опыт, ты мог бы прочитать, или опубликовать — возможно, и то, и другое — несколько лекций «о психических болезнях, способах их предотвращения и лечения на начальных этапах». Я надумал кое-что о программе лекций…

Начиная с 1841 года здоровье Самюэля Тьюка пошатнулось, и он перенес несколько ударов, последовавших один за другим. В 1849 году он вышел из комитетов Йоркского приюта и Ретрита, но сохранял за собой пост казначея до 1853 года. Летом 1855 года Доротея Линда Дикс провела с ним несколько недель. «Американская захватчица», как ее ласково называли, сделавшая так много для создания больниц для умалишенных в Америке, чей визит на Британские острова привел к многим улучшениям, включенным в основном в «Закон об урегулировании ухода и лечения душевнобольных… в Шотландии» 1857 года, должно быть, пробудила многие воспоминания. В течение более полувека он испытывал «глубокий интерес к благополучию помешанных», как он писал соотечественнику мисс Дикс, д-ру Джону С. Батлеру из Хартфордского Ретрита. «Их нищенские условия… когда я был в начале жизненного пути, оказали на меня чрезвычайно сильное впечатление и обязали меня объединиться с теми немногими, кто тяжко трудился, стремясь улучшить сложившуюся ситуацию, и я с огромной гордостью смотрю на то, как много… удалось осуществить… Соответственно, особую благодарность я испытываю к нашим англо-американским собратьям, прилагающим неимоверные усилия… для улучшения условий существования душевнобольных в их молодой стране».