Тесс Холлидей - Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу

Каждый раз, когда я вспоминаю этот особенный день, он напоминает мне о том, как важно дарить своим сыновьям воспоминания. Я всегда думаю: «Станет ли то, что мы делаем, его воспоминанием на всю жизнь? Как я могу сделать это воспоминание самым теплым и хорошим?»

Когда мы вернулись в Лорел, туда, где я родилась, я надеялась, что мои дни в роли «новенькой девочки» наконец-то подходят к концу.

После нападения мама нуждалась в поддержке своих родителей, так что мы переехали к моим дедушке и бабушке, в их малюсенький дом, где было всего две спальни. Дом стоял на 25 акрах земли, [10]полученных в наследство от моих прадедушки и прабабушки по материнской линии, – когда-то там была полноценная ферма с лошадьми, коровами и огромным огородом.

Мой дедушка, или, как я его звала, Па-Па, держал небольшой огород, в котором рос зеленый горошек, каролинские бобы, кукуруза, окра, помидоры, тыквы, огурцы и баклажаны. Большую часть земли занимали пастбища, а еще у них был пруд с гигантскими сомами и небольшая бревенчатая хижина для отдыха на природе.

Даже самая дружная семья не выдержала бы жизни впятером в таком маленьком доме, с одной ванной комнатой на всех, поэтому дедушка купил у друга обычный одинарный трейлер. [11]Помимо трейлера, он купил маме старый, потрепанный «Форд», чтобы она могла свободно перемещаться. Он поставил трейлер посреди старого коровьего пастбища в нескольких минутах ходьбы от дома, и мы обставили и украсили его вещами, которые нам пожертвовало местное церковное сообщество или подарили родственники.

Нам было неплохо, насколько это вообще возможно в трейлере. Каждому досталась отдельная спальня, у нас были две ванные комнаты, подвесной кондиционер-моноблок в окне охлаждал нас в жару, а в комнатах были вентиляторы. Жить на природе, посреди поля, было приятно, но иногда к нам в гости заглядывали мыши и тараканы. Это был простой и уютный период нашей жизни. Я обожала собирать жимолость, отрывать стебелек, на котором держались лепестки, и высасывать сладкий нектар. Когда над ближайшей рощей сгущались сумерки, я часами наблюдала за тем, как кружатся искорки пронзительно-зеленого света. В теплом вечернем воздухе танец светлячков был действительно волшебным зрелищем. Мы с Тадом ловили их в банки, только для того, чтобы посмотреть на них. Ты воспринимаешь светлячков как нечто обыденное, пока не переезжаешь туда, где их нет.

Я каждый день наведывалась к дедушке и бабушке и облизывалась на домашние вкусности из Южной кухни, которые готовила бабушка (мы называли ее Ма-Ма). Куриные клецки с каролинскими бобами, бататом и булочками. Насыщенная углеводами сливочная вкуснятина, идеальная пища для заедания проблем. От этих блюд у меня всегда возникало ощущение нежных объятий – я уверена, что это немало повлияло как на мою любовь к еде в принципе, так и на мою объемную задницу.

Проводить время с Ма и Па было весело, помимо тех случаев, когда у меня были неприятности. В зимнюю пору мама предпочитала наказывать нас, отправляя собирать орехи-пеканы в саду. Дерево с пеканами было гордостью моей семьи – его посадила моя прабабушка. К сожалению, оно не пережило ураган Катрина, но до того момента оно в течение многих лет приносило стабильный урожай орехов, с которыми моя мама пекла пироги, Миссисипские шоколадные торты и печенье – с вишневыми глазками, с шоколадной крошкой или с ломтиками шоколада. Моя бабушка еще любила обжаривать пеканы с сахаром.

Чтобы собрать целый коричневый бумажный пакет пеканов, уходило немало времени, но я растягивала удовольствие. Я сидела на земле, завернувшись в кардиган, и собирала орехи вокруг себя, по кругу; я наслаждалась тишиной и умиротворением. Иногда я пела или думала о том, каково было бы жить далеко-далеко. В детстве у меня было богатое воображение, и я нередко погружалась в свои мысли. Эта моя особенность позволила спокойно преодолеть периоды, когда другому было бы очень одиноко.

Если бы я сейчас увидела ту странную маленькую девочку, которой когда-то была, я бы обняла ее и сказала: «Дай пять!»

Когда мы с мамой и Тадом вернулись в Лорел, нас приняла в свою общину Южная Баптистская церковь, куда ходили мои дедушка с бабушкой. Моей маме причастность к церкви подарила умиротворение, придало новый смысл ее жизни. Паства помогала нашей семье – они предлагали нам пищу, помогали чинить крыльцо, упоминали нас в своих молитвах.

На Юге религия и образование находятся ближе, чем мои ляжки, так что религия присутствовала и в моих школьных буднях. Каждый день, когда мы вставали и клали руку на сердце чтобы дать клятву верности, [12]мы попутно перечисляли Десять заповедей и отдавали честь Христианскому флагу. [13]