Евгений Лукин - Тело, которому служишь

Ноготь Большого Пальца Левой Руки представлял собой небольшую, чуть выпуклую площадку с неровно обкусанным внешним краем.

— Остальные примерно в том же состоянии… — хмуро известил Белуай и, скроив недовольную гримаску, притопнул копытцем по заскорузлому Заусенцу.

Крима осторожно прочистил горлышко. Он предполагал, что теория сильно отличается от практики, но никогда не думал, что до такой степени.

— А на Правой?

Белуай с подозрением покосился на паутинчато нежную шерстку новичка — и тот запоздало сообразил, что, кажется, команды Правой и Левой Руки друг друга недолюбливают. Иными словами, вопрос он задал несколько бестактный.

Ладно, учтем на будущее, а то ведь обслуживать придется и ту, и другую сторону.

— У них и спросишь, — буркнул Белуай, но тут же смягчился и добавил ворчливо: — Да то же самое, наверное… Так что дел у тебя выше рожек. Сегодня все осмотри, прикинь, где чего, — и вперед! Обязанности свои ты лучше меня знаешь… Да! Если кто из старичков наглеть начнет — шли куда подальше!

— Подальше? — ошалев, переспросил Крима. — Куда?

— Куда подальше, — угрюмо повторил Белуай.

Крима оторопело потряс рожками. Первые истины, с которыми новорожденный чертик является на свет, ничего подобного не содержали. В головенку вложено было, что опыт старших следует перенимать, — и все.

— А как они будут… наглеть?..

— Ну там… копытца почистить… рожки отполировать…

— Кому?

— Им! — нервно бросил Белуай. — Или, допустим, попросит за Локтевым Суставом последить, пока он к дружку на Правое Колено сходит… Шли подальше!

— Не обидятся? — Крима поежился.

— Да хоть бы и обиделись! У них — свои участки, у тебя — свой. Вот и давай доводи его до ума… И еще одно! Ногти жизненно важным органом не считаются, так что, сам понимаешь, по технарю на каждую сторону было бы слишком роскошно. Короче, мотаться будешь: копытце — здесь, другое — там. Ну и, понятно, захочется путь сократить, махнуть прямиком с Руки на Руку… Никогда так не делай.

— Я знаю…

— Знать-то мы все знаем. Вот и предшественник твой знал.

— И что с ним?

Белуай насупился.

— Наверное, уже ничего. Упорхнул — и с концами. А мы его только через сутки хватились. Потом догадались Правую Руку запросить, а он там и не появлялся даже. То ли во Внетелесье сгинул, то ли в чужую ауру залетел…

Беседуя, они сошли сначала на Сустав, затем достигли Ладони.

— Но это же запрещено — с Руки на Руку!

— Вот если бы ты и дальше так говорил… — Белуай усмехнулся. — Вылезет такой, вроде тебя, из чертоматки — поначалу все правила назубок! А чуть поработал — куда что делось?..

Внезапно податливая опора под копытцами дрогнула, шатнулась — и оба чертика инстинктивно ухватились за Указательный. Хорошо не за Средний, потому что в следующий миг он резко распрямился, уставясь ввысь, в то время как остальные Пальцы поджались, скрючились.

— Ну, начинается… — проворчал Белуай, запрокидывая головенку и с неприязнью оглядывая узловатую колонну Среднего.

— Что начинается? — встревожился Крима.

— Сам увидишь. Главное, держись покрепче. — И, спрыгнув на Запястье, пронзительно скомандовал: — Левая — к бою!

Далеко не каждому чертику выпадает столь бурный дебют. Не дослушав первой инструкции, взять и угодить в этакую передрягу! Несколько раз Криме казалось, что карьера его оборвется прямо сейчас. Зазевавшегося новичка сразу же прижало к Ладони Указательным Пальцем, а сверху еще налег Большой, в результате чего бедняжка оказался почти полностью обездвижен. Может, оно и к лучшему, ибо, выберись Крима наружу, его бы запросто могло сбросить в открытое пространство. Не зря Белуай велел держаться покрепче.

Из тесной щели между Указательным и Средним торчали одни копытца, которыми Крима неистово отбрыкивался, что, наверное, со стороны выглядело весьма комично. Лишенный слуха и зрения, не представляя, что происходит вокруг, юный чертик тем не менее ощущал, как взмывает и падает Левый Кулак, внутри которого он очутился. Потом произошло столкновение с чем-то немыслимо огромным. Хрустящий удар был настолько силен, что Криму едва не контузило. Затем хватка на секунду ослабла — и он ухитрился этой секундой воспользоваться: крутнулся, выпростал головенку, но тут же был схвачен вновь. Ножки оказались стиснуты, зато вернулись зрение и слух.