Тесс Холлидей - Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу

Каждый раз, когда у меня случался очередной заход настроения под названием «На хер мою жизнь» или на меня накатывала безнадега, я думала о Райли. Как бы жизнь меня ни мотала, что бы ни происходило, он был моим лучиком света. Мне достаточно было взглянуть на его радостную улыбку и на то, как он тянется вверх, пытаясь вылезти из кроватки и добраться до меня, и мое утро наполнялось радостью, любовью и надеждой на светлое будущее.

За свою жизнь я совершила немало ошибок (и наверняка совершу еще не одну), но забота о моих детях всегда придает мне сил. Из всех моих достижений я больше всего горжусь тем, что воспитываю двух чудесных мальчишек.

Надвигался первый день рождения Райли, и мой «маленький наггетс» из спокойного, задумчивого младенца превратился в смешного, жизнерадостного малыша. Я наблюдала за тем, как упорно он движется к своим целям – учится ползать, пытается ходить, дерется со мной за пульт от телевизора, – и это напоминало мне о том, что надо добиваться своего и не сдаваться. Младенцы и маленькие дети бесстрашны, даже когда их цели невероятно трудоемкие. Ничто не может их удержать. Только подумайте, чего бы человек мог добиться, если бы эта целеустремленность не заменялась с годами на сомнения и неуверенность в своих силах. Многие матери ругают себя за пассивность, и у меня это тоже бывало. Я могу ответственно заявить, что для матери-одиночки нет ничего более обидного, чем слово «папа» в числе первых слов ее ребенка.

У меня не было ни намека на работу, ни денег, ни машины. Что уж там, никакого плана у меня тоже не было. Все, что у меня действительно было, так это решимость.

Слово «папа» явно не входило в список слов, которым я пыталась учить Райли. Я не поверила своим ушам, когда он впервые его произнес, но потом он сказал его снова, и снова, и мне стало грустно и смешно. Тогда я еще не знала, что «па» и «папа» часто оказываются первыми словами детей, потому что эти звуки самые простые. Я очень злилась на себя тогда, но теперь мне смешно об этом вспоминать.

На первый день рождения я постаралась на славу.

Я несколько недель планировала и организовывала у себя дома шикарную вечеринку и пригласила всех друзей и родственников. Я не жалела денег, заказала красивые приглашения и два торта – большой для гостей и маленький для Райли, с которым он мог делать все, что ему заблагорассудится.

Райли просто засыпали подарками, но они его абсолютно не интересовали. Зато он восторженно пускал слюни на яркую упаковочную бумагу и коробки из-под подарков, которые он просто обожал.

Вечеринка получилась отличной. Все мои близкие очень постарались прийти. Я особенно обрадовалась тому, что папа набрал кучу подарков и приехал из Алабамы на день рождения своего внука. К сожалению, это был первый и последний день рождения Райли, на котором он присутствовал. С тех пор он ни разу не поздравил ни меня, ни моих сыновей с днем рождения.

Мне грустно об этом говорить, но это было началом конца наших с папой отношений, он просто перестал даже пытаться быть отцом и дедушкой. Я видела его еще раз, когда сама приехала к нему в Вудсток, но вскоре мне надоели безответные попытки наладить отношения. Когда я снова уехала с Юга, то поняла, что папин подход к семье можно было описать как «с глаз долой – из сердца вон». Он никогда не пытался навестить меня ни на Западном побережье, ни тогда, когда я приезжала в гости к родственникам в Лорел. Ужасно обидно, что папа так просто забыл свою «старую» семью, но на самом деле в этом нет ничего удивительного. Если я могу быть в чем-то уверена, так это в том, что папе веры нет.

Вечеринка получилась отличной. Все мои близкие очень постарались прийти. Я особенно обрадовалась тому, что папа набрал кучу подарков и приехал из Алабамы на день рождения своего внука.

Мне нравилось быть рядом с мамой, бабушкой и дедушкой, но Лорел уже начал подрывать мой боевой дух. Я часто мечтательно вспоминала мое недолгое пребывание в Сиэтле. Я не могла просто закрыть глаза и забыть все, что узнала, пожив на Западном побережье. Теперь я понимала, что большинство людей в Лорел были абсолютно не заинтересованы тем, что происходит за пределами нашего городка. В их защитном пузыре невежество приравнивалось к благу. Вспоминая то, какой я была наивной до переезда в Сиэтл, я понимала, что не хочу растить сына там, где подавляющее большинство с радостью отторгает науку. Я не хотела, чтобы Райли учился в Лорел, я была убеждена, что ему будет лучше там, где он сможет спокойно изучать динозавров и пещерных людей.