Филип Тетлок - Думай медленно — предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность

Даниэль Канеман демонстрирует свою точку зрения с помощью элегантного, как обычно, мыслительного эксперимента. Он предлагает нам подумать о трех лидерах, которые оказали огромное влияние на XX век: Гитлере, Сталине и Мао. Каждый пришел к власти при поддержке политического движения, которое никогда бы не поддержало лидера-женщину, но происхождение каждого мужчины можно проследить до неоплодотворенной яйцеклетки, которая с 50 %-ной вероятностью может быть оплодотворена другими сперматозоидами — и произвести женскую зиготу, которая станет женским зародышем и в конце концов девочкой. Это означает вероятность 12,5 %, что все эти три лидера родились бы мальчиками, и 87,5 %, что хотя бы один из них родился бы девочкой. Волновой эффект других результатов неизвестен, но потенциально огромен. Если бы 20 апреля 1889 года в Брауннау-на-Инне родилась Анна Гитлер, Вторая мировая война могла бы никогда не случиться — или другой нацистский диктатор, умнее Гитлера, сотворил бы еще большие ужасы, принимая более мудрые решения.

Мы втроем видим историю именно так. Контрафактивные высказывания подчеркивают, сколько было возможностей того, что история пойдет по-другому, и как легко лучшие наши планы может разрушить один взмах крыльев бабочки. Погружаясь в моделирование истории, мы приобретаем интуитивное понимание взгляда Талеба на радикальную неопределенность. Размышлять о том, что история могла произвести бесконечное количество других путей развития событий и теперь может произвести бесконечное количество вариантов будущего, — все равно что размышлять о ста миллиардах известных звезд в нашей галактике и ста миллионах известных галактик. Это порождает сильнейшее ощущение собственной незначительности [222].

До сих пор Канеман, и Талеб, и я согласны во всем. Но я также верю: ощущение собственной незначительности не должно заслонять факта, что люди могут, прилагая значительные усилия, делать точные прогнозы в отношении хода развития хотя бы некоторых событий, которые имеют значение. Конечно, в глобальном историческом масштабе человеческое предвидение можно назвать ничтожным, но нам не стоит им пренебрегать, учитывая ничтожный масштаб человеческой жизни.

В течение месяцев исход не вызывал сомнений: за исключением колеблющихся, около 43 % шотландцев утверждали, что проголосуют за отделение Шотландии от Соединенного Королевства, 57 % собирались голосовать против. Но за две недели до референдума результаты опросов общественного мнения резко изменились и ответ «за» начал превалировать. Последние несколько опросов перед референдумом выявили еще одно небольшое смещение — «против» выходило вперед с крошечным отрывом, а 9 % все еще не определились. Все задавались вопросом: сможет ли выжить 307-летнее Соединенное Королевство?

Сейчас ответ кажется очевидным, как постфактум обычно и бывает. Но тогда он очевидным не был. Утвердительный ответ апеллировал к национальным чувствам шотландцев, отрицательный же напирал на то, что шотландская экономика пострадает от отделения. Некоторые эксперты предрекали, что национальные чувства перевесят экономические соображения, другие ожидали обратного. Единственное, что можно было утверждать с высокой вероятностью, — каким бы ни был исход, эксперты мгновенно объяснят его причины.

В итоге «нет» обошел ответ «да» с удивительно большим перевесом — 55,3 % против 44,7 %. (Суперпрогнозисты, между прочим, верно его предрекли, обойдя британские рынки ставок, оперировавшие реальными деньгами [223].) Но один эксперт нарушил строй. «Сегодня я намеревался как следует повеселиться, написав пост, который был бы приключением из серии „Выбери свой собственный анализ“ по мотивам состоявшегося референдума в Шотландии», — написал политолог и блогер Washington Post Дэниел Дрезнер на следующий день после того, как Шотландия проголосовала против. В нем должны были быть предложения вроде «вчерашний референдум — ясная демонстрация [неослабевающей власти национализма в XXI веке / превалирования экономических соображений у людей на Западе]» и, возможно, «эксперты, которые предрекли исход [за/против], поспешили списать со счетов [недостаточно сильную привлекательность экономического фактора / товары, которые национализм не может произвести]». Мне даже жаль, что Дрезнер не продолжил в том же духе — получилась бы отличная сатира на мгновенный анализ слишком уверенных в себе комментаторов. Но Дрезнер сделал кое-что другое. Он признался, что сам лично не был уверен в результате и удивился большому перевесу ответа «против». Это был «назидательный момент для всего сообщества экспертов, — написал Дрезнер, — то есть что делает человек с данными, которыми располагает, чтобы уточнить свой взгляд на мир?» [224]