Ирина Млодик - Ограниченные невозможности. Как жить в этом мире, если ты не такой, как все [litres]

– Да, мы довольно долго были в дороге, и чай был бы очень кстати, – подал голос Андрей, покосился на стол. – С сушками.

– Проходите, я сейчас, – Каланча вышла из комнаты, по голосам догадавшись, что опасности нет. Вряд ли девушка с такой речью могла быть мародером.

– Валентина, – девушка протянула ей руку, приветливо улыбаясь.

– Каланча, – ответила она на рукопожатие. – Вы присаживайтесь сюда, вот вам чай, недавно вскипел, еще очень горячий, вот сушки. Осталось немного картошки. Ой, секунду…

Она вернулась в комнату и освободила из шкафа детей. Те боязливо, но с любопытством заглянули в кухню. Нестройным хором сказали гостям «здрасьте», и Каланча знаком велела им пока идти назад в комнату и найти себе занятие. Взрослые снова сели к столу. Почти совсем стемнело. Пришлось добавить огня в керосинке.

Через полчаса разговоров за чаем Каланча воскликнула:

– Предлагаю поехать домой, Белая должна услышать вашу историю! К тому же совсем темно, и безопаснее в это время находиться в квартире.

Засобирались, Толстого и Заику посадили в темно-красную машину ребят («Шевроле Круз» в неплохом состоянии – издалека оценил Отродье). Остальные сели в Жука.

– Невероятно! – воскликнула девушка, как только они остановились возле дома на холме. – Это дом, в котором я когда-то жила!

Эти двое приехали к ним с «большой земли». Валентина работала в столичном вузе, преподавала социологию. Она точно знала: в следующую аттестацию, которая должна быть в ноябре, ее не аттестуют: она не приносит еженедельных отчетов о «наблюдении за студентами». Это серьезно снижает ее профессиональные характеристики в главе «забота об усовершенствовании учащихся», а это чуть ли не основной показатель. Ей грозит психиатрическое освидетельствование и помещение в «Центр переквалификации» – туда часто направляют сотрудников, не согласных сотрудничать с Правительством.

У Андрея была своя компания по переработке пластиковых бутылок. Пока это был небольшой заводик со скромными объемами, он никого не интересовал. Но как только заводов стало пять, а объемы возросли, к тому же его вторичный пластик в виде особо легкого и крепкого волокна стал закупать Китай, его пригласили в «Комитет по помощи частному бизнесу». Там настойчиво порекомендовали передать производство и технологии государству, добросердечно и щедро разрешив ему остаться управляющим собственных заводов. Он вежливо попросил разрешения подумать три дня. Собрал всю документацию, спрятал ее в укромном месте, выплатил людям зарплату и пособие на месяц вперед, распустил персонал и стал думать о том, куда им с Валентиной податься. У него был загранпаспорт, а значит, он мог уехать. У нее паспорта не было, для нее этот вариант отпадал.

В конце концов девушке пришла в голову идея поехать на какую-нибудь «территорию неблагополучия» и попробовать поселиться там, где их никто не найдет. Про планы превращения этих зон в лагеря они ничего не слышали. Но в списке городов, признанных сначала бесперспективными, а потом и неблагополучными, она увидела город своего детства, от которого у нее остались самые приятные воспоминания. Часть вещей они отдали на хранение друзьям, самое важное загрузили в машину, и вот они здесь.

Сообщение о повторных чистках и переделывании города их удручило, но Валентина оптимистично заявила, что таких маленьких и больших городов десятки. Когда еще у них руки дойдут до местечка, достаточно далекого от обеих столиц? Пока что Правительству есть чем заняться. На «территориях благополучия» счастьем и не пахнет, люди напряжены и напуганы, постоянно с ужасом ждут самых разных аттестаций. Проверки проводятся не только на работе, но и по самым разным поводам: матерей и отцов без конца проверяют на то, как они справляются со своими родительскими обязанностями. Аттестуют гражданскую активность, социальность и коммуникабельность, раздают опросники соседям для выяснения твоего статуса удобного и беспроблемного жильца. Люди живут, по сути, в бесконечном ожидании оценок, отчетов и вердиктов, под угрозой лишиться всего привычного и стать «годными к усовершенствованию».

Их подруга, работающая в одном из таких Центров, рассказывала о частых суицидах среди пациентов и персонала. Некоторые помещенные для улучшения не верят, что из них когда-нибудь сделают «нормальных» и отпустят домой, а сотрудники – что справятся с порученной работой. Ведь перед ними стоит невыполнимая задача: все время выдавать «на гора» усовершенствованных людей. Но чем больше они стараются, тем медленнее происходят изменения – точнее, их почти нет. Разве что кто-нибудь из «несовершенных» в отчаянии и надежде вырваться сделает вид, что меняется в нужном направлении. Но показывать стабильный высокий результат усовершенствованного навыка они все равно не могут, поэтому остаются на месте. А за невыполнение планов и низкие показатели сотрудника Центра обычно дисквалифицируют и направляют известно куда.