Михаил Андронов - Антисемитизм в метапсихологических очерках

11. М. А. Андронов «Обратимость центральной дог мы молекулярной биологии», Философ, исслед., №1 (2003).

Большинство мифотворцев до конца дней своих остаются в этой «щадящей зоне», так и не решаясь на действительно болезненный переход, указанный Фрейдом.

Эскапизм постмодернизма от репрессивности культуры уже отмечался [1], но его попытки устранить примат культуры над бытием, возникший в антропогенезе [2], могут только повышать и без того высокую изобретательность человека в бессознательном поиске средств прекращения своего существования как биологического вида.

Маргинальность, перенасыщенность метафорами, стилистическая игра смыслами, отсутствие какой бы то ни было стилевой концептуальности в постмодернизме преподносятся часто как следствие свободы и демократии [3].

В известной мере это так, поскольку тоталитарные режимы всегда строятся по художественному проекту с отчетливо выраженной стилевой завершенностью. Столь ли глубок разрыв с модернистским наследием в постмодернизме?

Горестные повторные открытия ницшеанской истины «по ту сторону добра и зла», «нерепрессивной» культуры и «эроса невозможного» 22 22 К чести Вяч. Иванова он позже осознал свою личную ответственность за содеянное. ! Те же самые грабли! Путь ведь уже был пройден! Через (П) устоту (хоть бы и (п) елевинскую) — в Рабство! Неподотчетность художников самому Господу Богу — (п) арамоновско-ницшеанский миф! Одни — Ницше, Юнг, Камилла Палья, Лени Рифеншталь от этой нудной обязанности освобождены, другим — Гитлеру, Берии, Сталину такая освобожденность не прощается! Художник вправе мечтать об «иной свободе» [4], как мечтал библейский Иосиф в застенке у Потифара и на службе у фараона. Advocatus diabolis вовсе не обязательно должен продаться с потрохами черту! Но об этом позже. А. М. Эткинда [4] можно дополнить. Пушкин освоил-таки «иную свободу», но своей личной, а не чужой судьбой!

В модернизме решающую роль играла массовая сексуальная девальвация. С известной грозностью этого природного феномена в канализировании гигантской психической энергии к антисоциальным целям читатель может быть уже знаком [1]. Судя по ситуации, он-то и начинает играть ту же роль в постмодернизме.

«Фактор икс» — энергоноситель пассионарного толчка, относящегося к этнокультурным системам, «явно неземного происхождения». «Мы не одиноки в мире! Близкий Космос принимает участие в охране Природы» [5. С. 485]. Неужели всерьез можно думать о том, что первобытный анимизм «близкого космоса» заставит решать его наши проблемы?Слишком уж хорошо, чтобы быть правдой! Читатель сам может подтвердить или опровергнуть эту внеземную (как и противопоставленную ей) гипотезу, а мы остановимся на земной [1]. Отметим только, что в этих толчках Л. Н. Гумилев усматривает ницшеанскую «очистительную силу», а мы — танатальную дискретность культурно-исторического процесса. Короче, все, что у него за здравие, у нас — за упокой! Как в мифах и в действительности. В одном он прав: феномен пассионарности существует и приводит к мощным пассионарным толчкам!

В нашем случае это феномен Природы. Имеет размерность силы (как всякое влечение), действует во времени (размерность импульса), проявляется в индивидах и в социуме. Он — результат уклонения от цели прямого влечения части обычного сексуального либидо. Следствием такого уклонения служит включение в его содержимое первичного позыва-антипода — влечения к смерти. Такое десексуализированное либидо — реакция Природы (проявляющаяся в человеке) на его культурную (сексуальную) экспансию. Оно — совокупное представительство не только живой, но и неживой Природы в человеке и в социуме. Естественно, не в гумилевском понимании — много в ней лесов, полей и рек! Не имея возможности подробно описать все фазовые переходы десексуализированного либидо, тезисно отметим только три из шести:

— богославско-мужскую (в направлении роста репрессивности культуры);

— богоборческо-женскую (в направлении снятия репрессивности культуры);

— танатально-дискретную (резкий переход с изменением знака времени [2] из глубокого богоборчества через нулевую репрессивность в чрезмерно репрессируемое состояние; с массовым истреблением выразительных носителей десексуализированного либидо).