Мария-Луиза Франц - Архетипическое измерение психики

Сf. Jung, ETH Lectures , 1939–1941, pp. 64ff. (privately printed).

Там же, р. 69.

Что касается бога отца, пытающегося овладеть собственной дочерью, ср. замечания Юнга о Вотане и Брунгильде в «Символах трансформации». Предательство Брунгильдой Вотана, т. е. ее любовь к Зигмунду, составляет точную параллель с рассказом о принце и дочери дьявола.

Cf. L. Frobenius, Das Zeitalter des Sonnengottes (The Age of the Sun God) (Berlin, 1904), and Jung, Die Symbole der Wandlung , p. 545 (see Symbols of Transformation).

E.g., «Hwekk», in Isländische Märchen (Icelandic Fairy Tales), no. 60, and «Bosewerden» (Becoming Angry) in Deutsche Märchen seit Grimm , vol. 1, p. 394.

Mysterium Coniunctionis .

Nordische Volksmärchen (Nordic Folktales), in Die Märchen der Weltliteratur , vol. 2 (Jena, 1922), no. 27, p. 146.

Cf. «Der Jager und der Spiegel, der alles sieht» (The Hunter and the Mirror That Sees Everything), in Chr. Hahn, Griechische und Albanesische Märchen (Greek and Albanian Fairy Tales), vol. 1 (Munich, Berlin, 1918), p. 301.

Nordische Märchen , in Die Märchen der Weltliteratur , Norway volume, p. 22; and Deutsche Märchen seit Grimm , vol. 1, p. 237.

Относительно психологии в рамках научных исследований смотри С.G. Jung, «Analytical Psychology and Education», in The Development of Personality, cw 17, paras. 163-64, pp. 88f.

См. в частности C.G. Jung and К. Kerenyi, «The Psychology of the Child Archetype» and «The Psychological Aspects of the Kore», in cw 9/i, pp. 151–206; и практический пример интерпретации Юнгом сказки в «The Phenomenology of the Spirit in Fairytales», Там же, pp. 207-54; а также в остальных работах Юнга, в разных местах.

Это не относится к местной саге. Макс Люти, в его выдающемся исследовании Das europäische Volksmärchen (The European Folk Tale) (Berne, 1947) показал, что герой местной саги появляется как реальный человек, в нашем смысле этого слова, который встречает события из другого трансцендентного измерения; в отличии от героя сказки, который не человек в этом смысле, а сама часть трансцендентного царства. Я отсылаю читателя за подробностями к презентации Люти. Герой мифа не рассматривается Люти, но он, мне кажется, занимает среднюю позицию. Он меньше человека, как действующего лица в местной саге, но менее абстрактный и несколько более индивидуальный, чем герой сказки.

Индивидуальная уникальность — это часть эго; cf. С.G. Jung, Aion , cw 9/ii, para. 10, p. 6.

Там же, p. 21; сказочному герою не хватает, как говорит Люти, «глубинного качества» и фактического человеческого мира чувств.

Cf. Там же, рр. 29, 37–39, 48, passim.

Из-за компенсаторной функции бессознательного; смотри С.G. Jung, cw 8, para. 545.

Об этом смотри С.G. Jung, Там же, and Jung, Seminar Uber Kindertraume (Olten: Walter, 1987), pp. 18ff. Там упоминаются следующие корни снов: (1) содержание сознательного; и (2) собрание содержимого бессознательного. Последнее, в свою очередь подразделяется на: (3) набор признаков, обусловленных содержанием сознательного; и (4) набор признаков, вызванных бессознательными продуктивными процессами. Некоторые сны, кажется, не имеют прямого отношения к сознанию, а представляют собой, в частности, реакции на психические или физические условия окружающей среды, или являются производными от чисто творческих процессов в бессознательном. Cf. «A Seminar with С.G. Jung: Comments on a Child’s Dream», trans. E. H. Henley, in Spring (Zurich: Analytical Psychology Club of New York, 1974), pp. 200-23.

Psychology and Alchemy, cw 12, Introduction.

Taurus, Aries, Pisces; cf. C.G. lung, Aion, cw 9/ii, passim.

Например, можно наблюдать изменения в обрядах и мифах американских индейцев, которые действительно могут быть поняты как бессознательные реакции на вторжение белых. Точно так же мы можем различить в греческой мифологии реакцию на до-греческую средиземноморскую культуру; или в еврейском мифе, реакция на Исход; и здесь мы не просто говорим о воздействиях, которые могут пониматься в культурно-историческом плане, но о бессознательных, психических реакциях, которые принимать символическое выражение.

Хотя каждый архетип представляется как неизвестное, тем не менее, мы можем говорить об эмпирическом архетипе Божественного Дитя или Мудрого Старца или Великой Матери; то есть, мы можем охарактеризовать отдельные структурные элементы бессознательного в относительном порядке, в функционально определенных единицах.

Аналогия с природой света, как частицы и волны, очевидно.

«Самые дальние» понимается здесь в смысле «в среднем редко связаны, но наоборот обычно противопоставляются».