Симона Мацлиах-Ханох - Сказки обратимой смерти. Депрессия как целительная сила

И все же Инанна, которая добровольно спускается в подземное царство, или Красная Шапочка, подробнейшим образом объясняющая волку дорогу к домику бабушки, хотят ли они на самом деле стать добычей коварного злодея? Красная Шапочка – единственная из героинь сказок «возвращения из небытия», которая доходит до того, что берет интервью у своего безжалостного хищника, имя которому – депрессия.

И вот, как это происходит:

– Ой, бабушка, отчего у тебя такие большие уши?

– Чтоб лучше слышать!

– Ой, бабушка, а какие у тебя большие глаза!

– Это чтоб лучше тебя видеть!

– Ой, бабушка, какой у тебя, однако, страшно большой рот!

– Это чтоб легче было тебя проглотить!

В других версиях диалог еще продолжается: Красная Шапочка спрашивает волка, почему у него такие длинные руки, которыми, оказывается, он сможет крепче ее обнять; и почему у него такие большие ноги, с помощью которых, оказывается, он сможет быстрее убежать. А так как мы знаем, что это хищное чудовище говорит от имени бабушки, являясь ее официальным представителем, и выражает волю той самой великой старухи из леса, то теперь нам будет легче понять ту волю, которой нам приходится противостоять; те силы, которые зарождаются в нашей душе и влекут нас в покрытые мраком глубины подземелья: они помогут нам услышать себя, они помогут нам увидеть себя, познать себя, обнять себя покрепче и бежать, подобно волку Ла Лобы, который на бегу превращается в счастливую женщину.

Волк – это сильнейшее орудие: он похищает Красную Шапочку и швыряет ее в бездну внутренней преисподней, где у нее будет возможность познать себя; но одновременно он сам и есть преисподняя – для этого он пожертвовал своим брюхом, куда Красная Шапочка будет проглочена и из глубин которого появится вновь.

Только сказал это волк, и как вскочит с постели – и проглотил бедную Красную Шапочку. Наелся волк и улегся опять в постель, заснул и стал громко-прегромко храпеть.

Итак, дело сделано, бал-маскарад окончен. Девочка и бабушка проглочены волосатым хищником, и он лежит себе и храпит, переваривая свою добычу. А вместе с ним погрузилась в сон и душа. Вот и Красная Шапочка с бабушкой перестают сопротивляться, оставляют попытки удержаться, бороться: ведь они уже проглочены, их уже нет, а значит, теперь они могут успокоиться – пусть ненадолго, хоть на мгновение – и отдохнуть.

Несколько лет назад я записала в своем дневнике: «Я вчера ощутила неприсутствие, вглядывалась раскрытыми от ужаса глазами в чувство неразделимости меня и бездны, в бессмыслицу моего существования; в чувство, которое растет и превращается в панический страх непонимания, кто я или, наоборот, понимания, что на самом деле я – никто». Я была подобна Инанне, нисходящей в бездну без одежды и украшений, обезличенно и отрешенно опустившейся на колени перед семью судьями. Но в отличие от нее я не превратилась в бесформенную тушу, а растворилась во мраке преисподней, превратившись в полное ничто. Бессмысленное скопление молекул, стремительно засасываемое пустотой… смерть витала надо мной.

Каждой, пережившей состояние депрессии, хорошо знакомо это ощущение поглощающей пустоты, которое испытывает Красная Шапочка, оказавшись в зияющей пасти кровожадного хищника.

Когда я отправилась туда во второй раз, то уже взяла «мою бабушку» с собой.

Моя шаманка – мой духовный гид, которая вот уже несколько лет сопровождает меня в моих странствиях по закоулкам души, погрузилась в эту пустоту вместе со мной. Она успела побывать там раньше и поэтому сказала: «Это место, покрытое мраком; темнота придает ему особую силу». «Да, – сказала я, – днем эта пустота, это ничто, скрываются под разнообразными масками». «Это все равно, что заблудиться в космосе, – продолжила она. – В глазах ужас перед бездонной пустотой… Ты знаешь, это то, что случилось с Адамом в Раю: Бог спросил его „Где ты?“, что подразумевает и „Кто ты?“, а он не знал».

Трудно передать степень облегчения и утешения, которые я испытывала, оттого что на этот раз в моей безликой пустоте я была не одна – со мной была спутница. Неожиданно мое пребывание там превратилось в своего рода учебную экспедицию во внешние миры (хотя более внутренних, чем они, не существует), к месту, которого достигают только самые отважные. Этому месту явно было о чем мне поведать. И она, моя спутница, уже знакомая с его языком, могла служить нам переводчицей. Леденящий душу, парализующий мою жизнь звон тревоги и страха вылился в слова: «Кто ты?» – спросила меня моя депрессия, и я все еще отвечаю; самой себе. Как легко, оказавшись, подобно нашей юной метафорической героине, на распутье взросления, быть похищенной в пустоту, очнуться в зловонной утробе хищника. И которая из нас на том жизненном этапе могла дать вразумительный ответ на этот вечный вопрос: «Кто ты?». И сколько из нас могут ответить на него сегодня?