Симона Мацлиах-Ханох - Сказки обратимой смерти. Депрессия как целительная сила

С древнейших времен, еще со времен нашей прародительницы Евы, надкусывание яблока стало символом познания. Мы можем даже слегка расширить эту тему, заметив, что познание в Ветхом Завете – это и полное слияние мужского и женского, света и тени. Таким образом мы плавно переходим к началу следующего действия в сюжете о Белоснежке: к воссоединению с мужским элементом души, с ее принцем-избавителем.

Посмотрела на нее своими злыми глазами королева и, громко захохотав, сказала:

– Бела, как снег, румяна, как кровь, черноволоса, как черное дерево! Теперь твои гномы уж не разбудят тебя никогда.

Вернулась она домой и стала спрашивать у зеркала:

И ответило зеркальце наконец:

– Вы, королева, красивей во всей стране.

И успокоилось тогда ее завистливое сердце, насколько может подобное сердце найти себе покой.

Белоснежка – та же Персефона, которая отождествляется с белым, – съедает половинку красного цвета, символизирующего жизнь. Тень, представительница черного и красного, оставляет себе белую часть – цвет смерти; «плохая девочка», что внутри Белоснежки, больше не пытается скрыть свое истинное лицо: с тех пор как ее отказались принять и изгнали к теням, она чувствует себя мертвой.

Попробуем в несколько упрощенном виде обрисовать драму отверженного ребенка: он – теневая часть души «хорошего ребенка», та самая нежелательная часть, которую сослали в подсознание и чье существование отказываются признать как мать, так и ребенок. Эта часть прозябает в темнице, одинокая и озлобленная; она страдает от хронического чувственного недоедания, долгие годы чувствует себя медленно умирающей, возможно, и мертвой, но когда она обнажается, выбирается на поверхность и заявляет о себе, то способна затопить, залить злобой всю душу. Теперь это уже ангел мести, несущий на своих крыльях гнев, скорбь, депрессию и смерть.

Белоснежка уступает сцену своей внутренней тени. Она сдается, опускает руки, отказывается от борьбы, отступает и ищет убежища под покровом потерянного сознания. А тень – наконец-то сбылась ее давняя мечта – стоит сама против зеркала ее внутренней матери и говорит себе, что теперь-то она единственная, самая любимая, «самая красивая» девочка.

Покой овладевает ее завистливым сердцем, покой же удаляет из нее ядовитое жало. Теперь они отдыхают – они обе нуждаются в этом отдыхе. Вот уже скоро начнут просыпаться дремлющие в душе силы анимуса: теперь дело за ними, пора действовать!

Гномы, вернувшись вечером домой, нашли Белоснежку лежащей на земле, бездыханной и мертвой. Они подняли ее и стали искать яд: они расшнуровали ее, причесали ей волосы, обмыли ее водой и вином, но ничего не помогло, – милая девочка как была мертвой, так и осталась. Положили они ее в гроб, сели все семеро вокруг нее и стали ее оплакивать, и проплакали они так целых три дня. Затем решили они ее похоронить, но она выглядела точно живая – щеки у нее были красивые и румяные. И сказали они:

– Как можно ее такую в сырую землю закопать?

И велели они сделать для нее стеклянный гроб, чтоб можно было ее видеть со всех сторон, и положили ее в тот гроб и написали на нем золотыми буквами ее имя, и что была она королевской дочерью. И отнесли они гроб тот на гору, и всегда один из них оставался при ней на страже. И пришли также птицы оплакивать Белоснежку: сначала сова, затем ворон и, наконец, голубок. И вот долго-долго лежала в своем гробу Белоснежка, и казалось, что она спит, – была она бела, как снег, румяна, как кровь, и черноволоса, как черное дерево.

Гномы ослабляют шнуровку на платье Белоснежки, расчесывают ей волосы, обмывают ее водой и вином. Перед вами вовсе не перечень незатейливых мер по оказанию первой помощи: за этими строго упорядоченными, поэтапными действиями следует еще более сложный процесс – церемония очищения и подготовки к захоронению. Вся душа, включая и ее гномов, готовится к длительному сну.

Мы не знаем, на каком этапе душа Белоснежки начинает понимать, что она неизбежно погружается в долгую зимнюю спячку. Возможно, все это время, когда над головой Белоснежки витали угроза тотальной депрессии, жуть небытия и полной беспомощности, ее внутренние силы использовали все доступные гномам средства (уборку, строительство, заботу о пропитании и т. д.) для продолжения борьбы и, конечно, надеялись на победу. А возможно, что этот оптимизм и явился причиной того, что, несмотря на постоянную угрозу, гномы ее души так и не объявили полную мобилизацию во имя спасения их девушки, а продолжали каждое утро отправляться по своим делам, небрежно бросая через плечо незатейливые советы.