Андрей Фурсов - Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее

– Я не уверен, что мне удалось бы сделать это достаточно хорошо. Ведь мои знания ограничиваются периодом «до и во время войны». И мне не слишком много известно о том, что теперь творится во всех республиках бывшей Югославии, потому что я там не был и у меня нет полного представления о процессах, происходящих на тех территориях. А новый фильм, который я сейчас снимаю, охватывает тот исторический период, который мне хорошо известен. Между тем идея картины «Мост на Дрине» по мотивам романа Андрича предполагает раскрытие особенностей балканского менталитета, повествование о людских судьбах, об обстоятельствах, которые имели место еще в стародавние времена. И если мне удастся снять эту картину, то, вероятно, у зрителя сложится более четкое представление о том, в чем заключаются причины того, что со всеми нами произошло.

– А о современной Сербии фильмов не планируете?

– У меня нет таких амбиций. Всё мое время уходит на реализацию уже начатых проектов, подготовку и съемки кино, организацию и участие в музыкальных гастролях. Это некоторым образом отстраняет меня от окружающей действительности. Впрочем, что бы я ни делал в будущем, это скорее всего будет касаться именно прошлого, а не настоящего.

– Вы не раз участвовали в кинопроектах в качестве актера. Собираетесь ли продолжать эту практику?

Может быть, вы хотите сыграть какого-то конкретного персонажа?

– Нет, я хочу быть тем, кто я есть. В картине, над которой я работаю сейчас, я буду и режиссером, и актером. Дело в том, что, вдохновившись биографией одного православного монаха, я снял короткометражный фильм, где сыграл главную роль. Затем появилась идея сделать на его основе полнометражное кино, чтобы показать, как именно этот человек пришел к монашеству. А короткометражка могла стать концовкой большого фильма. Поэтому уже само решение снять картину «Любовь и война» предопределило тот факт, что я буду участвовать в ней и как актер. Хотя гораздо легче было бы этого не делать – когда идут съемки, очень трудно перешагивать черту, которая разделяет актера и режиссера, и быть сразу и с той и с другой стороны. Конечно, я не рассчитываю на какие-то огромные достижения в области актерской игры. Но зато могу более точно передать свое мироощущение, чувства и эмоции. Ведь в этом фильме довольно много очень личного для меня.

– Вы неоднократно говорили, что сегодня люди забывают об истинных ценностях, а их место занимают ценности ложные. Как вы считаете, можно ли этот процесс повернуть вспять?

– Думаю, что остановить этот процесс уже невозможно, потому что всё это является результатом революционных изменений в человеческой жизни, прежде всего информационных и технологических. И мне кажется, что эти изменения гораздо серьезнее, чем многие их воспринимают. Эта революция привела нас от Висконти и Пудовкина к реалити-шоу, таким, например, как наша Farma (сербский аналог «Дом-2»), суть которого состоит не в том, чтобы идеализировать человека и окружающий мир, а представлять его даже хуже, чем он есть на самом деле. В итоге создается какой-то новый тип человека. Я называю его «хайтек-паган» (патан – варвар, язычник).

– Есть мнение, что сегодня России и Сербии не хватает национальной идеи, способной объединить людей, открыть перед ними перспективы духовного развития. Что должно случиться, чтобы эта ситуация изменилась?

– Это крайне сложно, потому что человек волен выбирать свой путь по собственному разумению. Мир для него открыт. Но большинство людей склоняется к тому, чтобы идти по накатанной колее, по пути наименьшего сопротивления. Даже если дорога ведет не в ту сторону, главное, чтобы она была самой короткой и легкой. Последствия новой революции, о которой я говорил, только усугубляют эту ситуацию. Всё – от интернета до телевидения – это идеологический яд, действие которого направлено на то, чтобы уничтожить в человеке потребность в идеализации жизни. Вера, духовность, идеалы, национальная культура и традиции – всё затаптывается в грязь, чтобы заразить мир тотальным нигилизмом. Фикция становится реальностью. Голливудское кино превращается в бессмысленные видеоигры, не имеющие практически никакой ценности для человеческой жизни. Историю теперь вершит телевидение, вольно трактуя происходящие в мире события в интересах конкретных политических и экономических групп, при этом совершенно забывая о какой-либо гуманности. В мире развязываются страшные войны для получения контроля над чужими запасами нефти и газа, как это было, например, с Ливией. Но когда эту страну бомбили, то почему-то называли это гуманитарными бомбежками. Постиндустриальный, посттехнологический человек потерял идеалы. Это касается в том числе и России с Сербией. И всю эту идеологическую отраву очень сложно вывести из человеческого организма. Думаю даже, что без какого-то мощного потрясения в мировом масштабе сделать это просто невозможно. Вряд ли следует ожидать, что эта проблема решится сама собой, но сербы и русские слишком уж спокойно ко всему этому относятся.