Джеймс Карс - Конечные и бесконечные игры

Если говорить терминами только причинно-следственной теории, я не могу сказать, что был рожден, я должен сказать, что я возник как этап процесса воспроизведения. Этот процесс – не что иное, как повторение того, что уже существует. С другой стороны, рождение – это прерывание. Оно начинается само в себе, может быть вызвано ничем. Не стоит и говорить: «я был воспроизведен в эту дату и в этом месте». Говорить «Я был рожден» значит принимать, что я – беспричинная точка отсчета в непрерывной сущности, абсолютное начало, не являющееся понятным и объяснимым для разума.

Так как такой феномен, как рождение, ничего не повторяет, он не является результатом прошлого, а только уже приступившей к своему развертыванию драмой. Рождение – это событие, происходящее в непрерывной истории семьи, даже истории культуры. Рождение уникально, и это утверждение доказывается тем, как рождение вносит драматизм в конфликт с театрализованностью в истории культуры и семьи.

С театральной точки зрения мое рождение – это отрепетированное событие. Я рожден как очередной член моей семьи и моей культуры. Ответ на вопрос «кто я» уже был тысячи раз предоставлен в плане своего содержания и характера повествования. С драматичной точки зрения мое рождение – это разрыв этой повторяющейся последовательности, событие, которое должно изменить смысл прошлого. В этом случае, характер повествования определяется тем, кто я. Со стороны драмы, каждое рождение – это рождение творца.

Драма, продолжающаяся в то время, когда я родился, движется к новым возможностям, ведь в ней родился творец! Конечно же рождение – это драма, однако уже заселенная конечными игроками, которые уже стараются забыть, уже играют для того, чтобы не вылетать из игры. Если я рождаюсь и присоединяюсь к культуре семьи, я также становлюсь продуктом и гражданином ее политики. Первый свой раз я переживаю конфликт между театральным и драматическим, я чувствую давление: мне нужно найти отведенную мне роль: старшего сына, любимой дочери, наследника чести семьи, мстителя за потери.

Каждая из этих ролей конечно же предполагает скрипт, который человек может репетировать всю свою жизнь, намеренно забывая, что это только выученная роль. Такой человек «должен повторять полученный материал как получаемый опыт, вместо того, чтобы видеть в нем, как предпочел бы представитель естественных наук, воспоминание произошедшего в прошлом» (3. Фрейд). Это проявление того творца в нас, который знает, что прошлое прошло и должно быть не навеки замурованным, а открытым для переосмысления.

Запрет прошлому быть прошлым может быть основным источником проблем конечных игроков. У конечной игры всегда есть аудитория, причем та, которой конечный игрок хочет показать себя как победителя. То есть для него важно не только существование зрителей, но и их желание признавать кого-то лидером.

Таким же образом, как статусы победителей являются бессмысленными, если окружающие не способны их обозревать, существуют антистатусы, которые не предназначаются для зрителей вообще. Как будто на нас смотрит выбранная нами аудитория, но при этом забывает нас – речь идет о проигравших, ведь если победители имеют видимые статусы и как бы живут во времени, то проигравшие – навеки остаются в прошлом.

Как только мы вступаем в конечную игру – как серьезные игроки, не просто для того, чтобы получить удовольствие, – мы предстаем перед аудиторией с осознанием того, что имеет антистатусы невидимости. Мы чувствуем необходимость доказать зрителям, что мы не те, кем считаем себя, потому что они нас такими принимают, или, точнее, мы не были теми, кем, как нам казалось, видели нас зрители.

Как и во всей конечной игре, из такой необходимости вырастает противоречие. В качестве конечных игроков, мы не вступим в игру с достаточным желанием победить, если только мы сами себя не убедим, опираясь на мнение зрителей по поводу того, что мы были намерены доказать. Иными словами, если мы сами назовем себя проигравшими, какими нас будут видеть зрители, у нас не появится достаточного желания, чтобы победить. Чем более негативно мы себя оцениваем, тем с большим рвением мы боремся за негативные суждения остальных. Результат проявляется в противоречии совершенству: доказывая зрителям, что мы были неправы, мы доказываем себе, что права была аудитория.

Чем больше в нас видят победителей, тем больше мы считаем себя проигравшими. Именно поэтому добившиеся особых призов редко обретают их и выходят на пенсию. Лидеры, особенно знаменитые, должны повторять, что они победители. Роль нужно проигрывать снова и снова. Статусы должны отстаиваться перед новыми кандидатами на победу. Никому никогда не хватает благосостояния, оказываемой чести, аплодисментов. И наоборот, обозримость наших побед только расширяет спектр наших неудач в невидимом прошлом.