Хизер Шумейкер - Домашние задания – это вредно! [И другие спорные моменты воспитания самостоятельных, уверенных в себе и гармонично развиты

Допустимый риск в каждом случае определяется индивидуально. Это зависит от характера и возраста ребенка. К одним рискам дети могут быть готовы, к другим нет. В детстве я жутко боялась говорить по телефону (социальный риск). Восьмилетняя Таша не могла оставаться одна – через полчаса она начинала плакать и бежала к соседям. Экспериментируйте. Риск необходим всем детям, но не всякая разновидность риска подходит всем и всегда.

Другим взрослым

Я не возражаю, когда дети лезут вверх по горке.

Похоже, они прекрасно ладят.

Вам не нравится эта игра?

Давайте поговорим с детьми и все уладим.

Детям

Кажется, ты хочешь залезть наверх, а она спуститься. Что будешь делать?

Красная горка слишком высокая. Если хочешь лезть вверх, иди на синюю.

Думаешь, это безопасно? Ладно. Мне кажется, тут слишком высоко.

Когда я чувствую, что это опасно, я слезаю.

Я за тобой слежу, но ты должен сделать это сам.

Ты можешь ошибиться.

Думаю, ты готов самостоятельно переходить улицу. Мы тренировались. Готов попробовать?

Как ты быстро бежишь!

Ты размахиваешь палкой прямо передо мной.

Отойди от других людей, если хочешь это делать.

Что самое плохое может случиться?

Ты поранишься.

Слезай оттуда. Ты сломаешь себе шею.

Не бегай!

Будь осторожен.

Чтобы я больше этого не видел.

Ты выколешь кому-нибудь глаз.

Мы пригласим всех твоих одноклассников.

Все должны играть вместе.

Играть одному опасно.

Радуйтесь тому, что вы готовы к повышению здорового риска для ребенка. Возможно, в этом отношении вы и не самый либеральный из родителей, но если вы будете постоянно делать шаги в этом направлении, то добьетесь успеха. Смысл в том, чтобы постепенно расширять диапазон полезного опыта. Возраст, в котором можно разрешить ребенку тот или иной риск, – дело сугубо индивидуальное. Некоторые дети могут самостоятельно переходить улицу уже в пять лет. Другие только в восемь или даже позже – в зависимости от того, в каком районе вы живете. Риск – это уверенность и развитие. Риск – это наука и поэзия. Мы должны ограничивать не любой здоровый риск, а время структурированных занятий, должны предоставлять детям больше самостоятельности. Обучайте детей. Устанавливайте разумные границы. Дайте им возможность практиковаться. А потом отпустите.

Шестилетний Гейб выбежал из комнаты, вырвавшись из объятий бабушки. «Мокрые поцелуи! Не люблю мокрые поцелуи!» – кричал он, вытирая лицо подушкой.

Суть хороших манер – уважение к людям. Уважайте желание ребенка, чтобы к нему не прикасалась даже любящая бабушка. Это также превосходный урок безопасности.

Мы ждем от детей вежливости. «Поздоровайся», – упрашиваем мы. Если речь идет о бабушке, мы ждем, что ребенок будет терпеть объятия и поцелуи независимо от его желания.

Всех очень волнуют приветствия. Мы хотим выглядеть «хорошими» родителями, которые выполняют свои обязанности и растят воспитанного ребенка. Мы хотим, чтобы родственники восхищались нашим чадом или, по крайней мере, чтобы ребенок оправдывал их ожидания. Социальное давление может быть очень сильным, поскольку в данном случае наша родительская компетентность выставлена напоказ.

Хорошие манеры очень важны для социальной гармонии, но при обучении им следует проявить уважение. Ведь суть хороших манер – уважение к другим. Это значит, что в процессе обучения мы должны уважать и наших детей. Что касается приветствия и прощания, мы должны уважать право ребенка обучаться в удобном для него темпе и отказываться от нежелательных прикосновений, даже со стороны бабушки.

Когда мы проявляем уважение, дети это усваивают. Для ребенка важно понимать, что в семье у него есть права.

Я знаю, что люди здороваются друг с другом. Когда я буду готов, то тоже буду здороваться.

Иногда мне страшно. Взрослые это понимают.

У меня лучше получается, когда мне комфортно, когда меня не заставляют.

Я могу устанавливать границы даже для тех, кого люблю. Я могу говорить людям, что мне нравится, а что нет.

Мое тело принадлежит мне. Я решаю, делиться им или нет.

Люди не могут дотрагиваться до меня просто потому, что они мои родственники.