Елена Золотухина - Магический мир философии

Если продолжать искать аналогию воздействия Любимого на нашу жизнь, то можно сказать, что он выступает как источник света, способного осветить все закоулки бытия и души. Чем ближе к нему – тем ярче свет, и потому непосредственное окружение Любимого выступает как лучший мир.

Вот дорога, по которой ходит Любимый, Она, несомненно, лучше всех других дорог, ибо хранит следы Его ног, ибо Его взгляд каждый день прикасается к ее поворотам, ухабам и деревьям на ее обочине. Это лучшая дорога на свете, потому что она таит в себе возможность встречи.

Вот книги, которые читает Любимый, интереснее их ничего не найти. Что за мысли занимают Его? Какие идеи уносят вдаль его сознание? Чему посвящены Его труды и Его досуг?

А вот жена моего Любимого. Она не может быть скверной, если он вместе с нею, если он сам по своей воле выбрал ее для себя. Присмотритесь к ней, она красива (даже если некрасива!), потому что он предпочел ее другим, взгляните на нее Его глазами. Можно ли ненавидеть ее, когда она – его часть.

Богат, разнообразен круг Любимого, здесь есть его Друг, его Ребенок, его Мать; есть Люди, которым он пишет письма, и Люди, которые ходят к нему в гости…

О, как бы ни ревновал Любящий, если он допустил себя до ревнивой ненависти, значит, он недостаточно влюблен, значит, влюбленность в самого себя в нем сильнее, чем влюбленность в Другого!

«Лучший мир», который создается вокруг Любимого, происходит из нашего благоговения по отношению к нему.

Без взгляда «снизу вверх», без восторженности влюбленность перерождается во что-то иное. У глубоко чтимой мною М. И. Цветаевой, поэтессы, воспевающей любовную страсть, есть небольшое прозаическое произведение «Флорентийские ночи», созданное самой жизнью,– это реальные письма к реальному человеку. М. Цветаева пишет письма к возлюбленному, но, на мой взгляд, это письма не о влюбленности и не о любви, а, скорее, о попытке пылкой и волевой женщины вырваться из-под магнетического влияния человека, которого она в грош не ставит: «Я все знаю, Человек, знаю, что Вы поверхностны, легкомысленны, пусты, но Ваша глубокая звериность затрагивает меня сильнее, чем другие души… Будьте пусты, сколько Вам угодно, сколько Вы сможете: я – жизнь, которая не страдает пустотой» 7 7 Цветаева М. Флорентийские ночи //Новый мир. 1985. № 5. С. 158 . Это письма о себе, а не о Нем и не о Них как единстве, письма-маята, письма к ничтожному. Истинная же влюбленность не может содержать неуважения к Любимому, напротив, она всегда помещает его на высокую ступень.

Я пишу о сладости и возвышенности влюбленности и думаю, что читатель вправе спросить: не лишает ли нас свободы спонтанное изменение мира во влюбленности? Не оковы ли это, не рабство ли? И потом, хорошо, если влюбленность взаимна, а если нет? Что за радости в односторонней очарованности, в положении, когда психологически ты находишься только «внизу»?

Вряд ли на эти вопросы есть однозначные ответы. Что касается свободы, то думаю, любое человеческое отношение определенным образом ограничивает нас, но такие ограничения мы воспринимаем как благо, а не как зло. Мы так пли иначе зависимы друг от друга, и это вполне по-человечески. Сложнее обстоит дело с безответностью. Во-первых, я не думаю, что возвышая Любимого, влюбленность непременно унижает Любящего. Пусть меня не любят (вернее, в меня не влюблены), но я люблю, т. е. переживаю весь комплекс высоких и красивых чувств, я могу подарить Любимому мое видение, мое отношение, мои «волшебные очки». Даже будучи нелюбимой, я богата, а не бедна, сильна, а не слаба. Разумеется, я, нелюбимая, не могу не страдать, но и само страдание мое – ценно, ибо оно – оборотная сторона радости. И кто знает, что лучше: страдание неразделенной влюбленности или вечная погруженность в скучный и серый быт, где с душой вообще ничего не происходит, и она, живя, без движения, постепенно усыхает. Влюбляясь, я обретаю крылья, второе дыхание, новый взгляд, которые стоят того, чтобы ради них пострадать.

Вернемся; однако, к описанию превращении, которые претерпевает действительность во влюбленном взгляде. Она эстетизируется. Магический мир Влюбленности – мир эстетический, это праздник зрения. Посторонние люди могут иметь самое разное мнение о вашем Любимом: считать его весьма средним человеком, так себе или даже вовсе некрасивым, но для вас его лицо и сложение оказываются лучшими на свете (недаром народная мудрость говорит: полюбится сатана пуще ясна сокола). Ваши глаза и внешность Любимого соотносятся, как ключ и замок: резьба одна. Они просто предназначены друг для друга. Каждый, кто был хоть раз влюблен, знает эту ненасытность созерцания, когда хочется одного: смотреть и запоминать, запечатлевать, впитывать, чтобы разрушительное время не стерло в памяти желанные черты. Вот почему все та же народная мудрость дала Любимому очень точное и емкое название «ненаглядный».